Это где-то в брюссельском Ла Монне Дмитрий Черняков, услышав фальшь в финальном хэппи-энде корсаковской оперы, развернул действие к страшной психологической катастрофе, которая раздавит аутиста Гвидона. Это когда-то Александр Титель, не сбрасывая со счетов детскую аудиторию, вплел в канву своего «Салтана» идею Божьего промысла и тем открыл в ней дали, заглянуть в которые были не прочь и папы с мамами. Алексей Франдетти сделал из оперы Римского-Корсакова просто сказку. Которая стала одновременно и его успехом, и его неудачей. Последняя заключается в том, что обещал он многослойный пирог, равно аппетитный как для детей, так и для взрослых. Но взрослый, в особенности знакомый с современными оперными исканиями, жаждет духовных откровений, ему интересны подтексты, проникновение в глубины психологии. В новом «Салтане» по этой части даже программа минимум не выполнена.

Нельзя просто сказать: хочу высветить тему неполной семьи. Надо дать артистам какие-нибудь средства, чтобы эту боль сыграть. Нельзя в сцене любовного объяснения просто поставить Гвидона и Лебедь рядышком, никак не обозначив их чувств (ей-богу, в мультфильме «Шрек» о любви сказано больше, чем в этом спектакле). Наконец, если брать во внимание взрослого зрителя, то не стоило купировать большую сцену со Старым дедом, который, пока Царица мается предчувствием беды, рассказывает ей и народу свою сказочку. Это не просто сказочка. И Дед не гуляка-пустозвон. Он тут сродни юродивым, которым, как верили на Руси, дан дар видеть будущее. В его истории медведь-боярин из-за пустяка (гуси поклевали ободранные лапти) идет войной на все птичье племя. А через минуту тмутараканский народ, который об интригах сестриц ни сном, ни духом, ахнет: царь из ничего велит казнить любимую жену. Но эту образную перекличку из спектакля - долой.

Зато там, где недодано взрослому, с лихвой получит ребенок, которому в этой постановке что ни сцена – то вожделенный чупа-чупс. Назвал композитор свою оперу «руководством к фокусам» – режиссер этими фокусами, точнее, цирковыми номерами, практически все симфонические эпизоды и расцветит. Бьются в небесах Лебедь и Коршун, выделывает головокружительные трюки в огромном колесе Белка, кувыркается высвечиваемый стремительным лучом то здесь, то там Шмель (которого изображают четыре акробата)… При этом каждый из номеров – верх эффектности и вкуса, что немудрено: над ними работал прославленный в цирковой среде балетмейстер и режиссер Евгений Шевцов.

Но это не все сюрпризы постановки. Водруженный на сцене огромный короб, унылость которого при начале не обещала ничего хорошего, будет периодически раскрываться, чтобы являть заманчивые миры. Вот вам патриархально-боярская Тмутаракань, роскошным многоцветьем напоминающая дорогой ковер (его «ткал» не сценограф Зиновий Марголин, скорее, тяготеющий к скупой геометрии и такой же графике, а художник по костюмам Виктория Севрюкова). И все-то в этом царстве движется, худо-бедно взаимодействует. Во втором действии откроется Петербург-Леденец с будто вырубленными в ледяных глыбах Исаакием, Петропавловской крепостью, Спасом на Крови. Жизнь здесь, что внешняя, что внутренняя, застыла. Не будем обольщаться: режиссер ее просто не прописал. Но в статуарности и бесцветности леденцовских сцен обнаружится своя логика: ныне царствующая императрица Милитриса (обликом – Екатерина) и ее наследник здесь только гости, пережидающие, словно в анабиозе, трудные времена в судьбе. А есть еще третий мир, эпизодически вторгающийся в первые два, – заморский. За него – наряженные фламандцами Корабельщики, которым по либретто назначено протянуть ниточки между Тмутараканью и Леденцом и тем самым воссоединить несчастное семейство (наконец пассаж Великого комбинатора «Европа нам поможет!» материализовался).

Добавим к этим затеям завораживающий голос Чулпан Хаматовой, читающей эпиграфы к картинам, изобилие сверкающих огоньков, отправляющих публику загодя в Новый год, изобретательные придумки вроде костюмов гвардейцев-богатырей, визуально утраивающих каждого из них, и получим хороший спектакль для детей, в котором со знанием дела просчитаны психологические особенности нежного возраста. Но крикнуть «браво!» мешает сомнение: успеют ли Машеньки и Сашеньки, поминутно увлекаемые в калейдоскоп визуального, услышать музыку?

Эта задача теперь не всегда по силам и просвещенному меломану по причине все нарастающего режиссерского многословия, в котором уже привычно тонут увертюры, интерлюдии, симфонические картины. Даже такие гениально-живописные, как в «Салтане». Даже сыгранные столь качественно, как это сделал оркестр Большого под управлением дирижера-постановщика спектакля Тугана Сохиева. Но хочется верить, что, вдруг упустив какие симфонические красоты, наши малыши все-таки расслышали могучего Салтана – Дениса Макарова, соловья Гвидона – Бехзода Давронова, колоритного Гонца – Андрея Григорьева и прочих героев второго плана (Третий корабельщик не в счет), блеснувших по части качественного вокала и отличной дикции. Имей женское население спектакля в своем арсенале столь же выразительное скульптурное слово, которое в детском спектакле не на вес золота, а на вес платины, не понадобились бы и титры. Но компания на этой половине подобралась пестрая: к примеру, вокальное слово Евгении Сегенюк – Бабарихи мимо ушей не пропустишь, а в рулады Анастасии Сорокиной, певшей Царевну Лебедь, как ни вслушивайся – все туман. Что же до Милитрисы…

Ольга Селиверстова взяла мягкостью звука и трогательностью материнского образа. И тем обеспечила себе особое место в спектакле. Потому что если после финальных «браво» счастливые зрители вдруг зададутся вопросом, про что, собственно, этот «Салтан» (речь не о сюжете, а об идее), то папы-мамы в поисках ответа могут и растеряться. Но какой-нибудь карапуз, припомнив любовь, нежность и жертвенность красивой царицы, с уверенностью скажет: спектакль – про нее. И не ошибется. Хотя о том, что именно эти свойства души приводят к счастливым финалам, и не только в сказке, он, набивая шишки, узнает много позже.

На фото: Cцены из спектакля; Царица Милитриса - Ольга Селиверстова, Царь Салтан - Денис Макаров

Фото предоставлены пресс-службой Большого театра