Не говорите мне, что у нашей молодежи нет интереса к фольклору. Интерес растет с каждым годом! В этом убеждаюсь всякий раз, когда прихожу на концерты Сергея Старостина или Ирины Пыжьяновой. Всегда новые лица, всегда новое поколение публики с неизменно пытливым интересом слушает эти голоса – слушает и пытается понять смысл доносимого, ведь некоторые диалекты многим кажутся такими таинственными, что порой хочется позвать переводчика. Но удивительное дело: русская песня – сибирская, южнорусская, северная – становится понятной абсолютно каждому, кто включается на правах участника в процесс спонтанного невербального музицирования.

Концерт гостьи из Перми в Центральном Доме архитектора затянулся из-за вопросов слушателей, воспитанных на академической музыке и воспринимающих фольклор как экзотику, требующую толкования. Например, всех заинтересовало присутствие арфы в распевном хороводе сибирских старожилов «Разметем лужок». И не просто арфы, а кельтской! Почему этот чужеродный инструмент звучит, если рядом лежат гусли звончатые? Действительно, кельтская арфа противоречит русской этнической традиции. Но Ирина Пыжьянова не боится сталкивать разные традиции:

«Это мое творческое видение, основанное на образах песни или особенностях сочетания тембров инструмента и голоса, желания придать композиции определенную динамику. В этом смысле я многое делаю вопреки традициям: пою стреловой хоровод под гусли, хороводные песни под арфу, рождественский хоровод под колесную лиру. В традиции такого не было» .

В самом деле: как обойтись без арфы в хороводной песне пермской традиции «На плоту ли, на плоточке» или в композиции «Ты река ль моя, реченька»? Нежные переборы арфовых струн, арпеджио на фортиссимо символизируют разные состояния воды: вода может быть спутницей и подчеркивать в определенных ситуациях нежность и трепетность девичьих образов, а то вдруг превратиться в грозную стихию, преграду. Стремление к красочной объемности, метафоричности или, напротив, к внутренней эмоциональности, соединению противоречивых факторов в совокупности составляют авторский стиль Ирины Пыжьяновой; ему более всего подходит определение «лирический этно-фьюжн» . Удачных противоречий в творчестве И. Пыжьяновой – хоть отбавляй. Ей удается фантастическим образом внедрять народную песню в самые парадоксальные партитуры, такие как, например, KOSMONAVTY , где уживаются и белгородская традиционная манера пения, и элементы хард-рока, и поп-музыки. Слушатели в восторге. А это молодежь 18–33 лет.

Именно народная песня «Космонавты» очаровала «архитектурную» публику. Вряд ли кто-то, кроме этнографов, знает историю этой песни и… ее автора. «Ой, как наши космонавты все молоденькие, все расхорошенькие на советском корабле полетели высоко»… Незамысловатую мелодию в пентатонике с простым ритмом придумала певунья села Покровка Белгородской области Мария Тимофеевна Яковенко. С появлением интернета и социальных сетей песня моментально приобрела популярность, ее пели на все лады. Простая деревенская женщина без музыкального образования смогла облачить сюжет – чудо-явление научно-технического прогресса – в традиционные одежды.

«Сидела я и думала: полетел человек в космос. Ведь это такое огромное событие для Советского Союза, для всех людей на Земле, –рассказывала Мария Тимофеевна И. Пыжьяновой. – У нас в деревне складывают песни про любовь, про разлуку и про разное другое. А про космонавтов - нет. Почему же? Про космонавтов тоже надо придумать». И сочинила песню, которая стала народным хитом.

Белгородская традиция – это в основном ансамблевое пение. Там песни и хороводы «играют». Космическая песня стала в этом смысле исключением, она записана в сольном исполнении. Акающий говор, присущий белгородской традиции, в интерпретации Ирины Пыжьяновой почти не был заметен, так же, как и фрикативное «г». Зато все «огласовки» (солынышека, косымонавты, сложыно) и опевания букв в середине слов и в конце строчек на «а» были исполнены Ириной пунктуально.

«Космонавты» стали самой резонансной песней вечера в «Архитекторах». Всех умилил наивный текст, добродушный и тонкий. Особенно в куплете о выходе в космос. «Работали дружно, потому что нужно». Сочиненная более полувека назад, песня начинает звучать в концертных программах благодаря Ирине Пыжьяновой.

Попытка певицы «сыграть» интимную историю о женской доле в песне «Летят утки» закончилась… хоровым пением. Публика немедленно подхватила мотив и без запинки пропела «Уток» от начала до конца, как дружно поют за большим, богато накрытым столом. Я пыталась выяснить у Ирины Пыжьяновой, откуда у нее, молодой, цветущей женщины, столько неподдельной «грусть-тоски»? В ответ слышу: просто я пою о жизни – прошлой и настоящей.

Голос Ирины Пыжьяновой – словно голос из далекого прошлого Руси. Ощущение архаики придают скупые ритмические линии, открытая манера пения и теплота, необычайный лиризм, проникновенность. Древняя экзотика в сочетании с современными авторскими аранжировками создает удивительную атмосферу этнической ветхозаветности, даже когда Ирина поет без инструментального сопровождения вокализы, речитативы и хороводы, рассказывая людям истории о жизни и смерти… В ее репертуаре есть духовный стих «Ангел шестокрылый». Объединяя интонации молитвенного речитатива с ярким пением «в голос», Ирина превращает духовный стих в народную песню.

Искусство Ирины Пыжьяновой не может оставить равнодушным, слушать ее – сплошное удовольствие. «Сейчас так уже не поют, это устаревшая вокальная техника», – возражают ультрамодернисты. А вы представьте на мгновение, что слушаете пение птиц в лесу. Насладитесь ощущением свободы!..