Полноценных театральных премьер в «институте повышения квалификации оперных певцов», основанном почти полтора десятилетия назад великой русской певицей, не было уже достаточно давно. Когда центр только возник, то, набирая репертуар, интенсивно выпускал новые спектакли – что пек блины: каждый сезон появлялась премьера, а то и две. Потом наступил другой период – сосредоточенности на имеющемся, на большем внимании собственно к задачам обучения. Требовать от учебного заведения интенсивности оперного стационара неправильно, у него другие задачи. И все-таки без премьер никуда: ведь Галина Павловна задумывала ЦОП как нечто промежуточное между консерваторией и реальной сценой, как место, где молодые артисты смогут попробовать себя «в бою», научиться тому, что в вузовских условиях сделать весьма сложно. Поэтому все мы, конечно, ждем новых названий в афише центра. Недавно в полуконцертном-полусценическом варианте здесь появился «Алеко», и вот очередь дошла до популярной оперы Пуччини.

Он один из любимых композиторов Вишневской: в его «Тоске», «Баттерфляй», «Турандот» она блистала на всех великих сценах мира. Увы, не в «Богеме»: в середине 1970-х, уже будучи в эмиграции, планировала дебют в этой опере на сцене Метрополитен, но, к сожалению, он так и не состоялся. А ведь обе женские партии «Богемы» – и жертвенная, трогательная Мими, и дерзкая и капризная Мюзетта – словно созданы для выдающегося актерского дарования певицы, не говоря уже о том, что обе партии были ей абсолютно по голосу. Но – не сложилось. Зато теперь в «Богеме» поют питомцы школы Вишневской.

Более подходящей оперы для центра трудно представить – опера о молодых и для молодых. К тому же с точки зрения трудности и насыщенности вокальных партий, пожалуй, самая щадящая из больших пуччиниевских работ. И все же это – Пуччини: с ярким, экспрессивным оркестром, с бьющими порой через край веристскими эмоциями. Для камерного зала центра звуковой напор частенько получается избыточным, откровенно оглушающим. Маэстро Александр Соловьев (к сожалению, не довелось попасть на спектакль с дирижером-постановщиком итальянцем Марко Боэми) грамотно управляется и с инструментальным коллективом, и с солистами, соблюдает баланс между ними, но в целом акустический контекст выходит слишком напористым и несколько однообразным. Если же на это сделать скидку, то звучание оркестра скорее радует – слаженностью, точностью, выразительностью игры.

Главное достоинство солистов – обаяние молодости и свежесть голосов: от одного этого уже получаешь громадное удовольствие. Тем более что в «Богеме» такой, соответствующий сюжету Мюрже, каст – уже полдела. Но к счастью, не только это: молодежь уже многое умеет, она не только одарена красивыми голосами, но демонстрирует и школу, артистическую живость и находчивость. Что касается последнего, то очень понравились, убедили исполнители небольших, откровенно комических ролей – Сергей Теленков (Бенуа), Валентин Азаренков (Альциндор), Николай Калашников (Парпиньоль). Естественностью существования в образах отличались и два «аккомпанирующих» «богемца», по замыслу автора, находящиеся в тени основного квартета, – Марат Мухаметзянов (Шонар) и Алексей Толстокоров (Коллен), обладатели ярких голосов и фактурной внешности.

Андрею Лукьянову (Марсель) пока не хватает сценической свободы и органичности: его персонаж словно выключается из действия, когда он не поет и сценически не активен, притом что вокально он в целом убедителен. Обаятельна Анастасия Сорокина (Мюзетта): даже ее резковатое звучание на верхушках не раздражает, ибо весьма подходит характеру ее героини. Центральная лирическая пара представлена более опытными солистами. Нестан Мебония еще три года назад убеждала в партии Недды: сегодня ее Мими трогает сердечностью и трепетностью облика, а свежий голос звучит насыщенно и уверенно – хотелось бы побольше оттенков и почаще пиано. Артист с уже большой карьерой Хачатур Бадалян – исключительный, харизматичный Рудольф: с отличной кантиленой, феноменальными верхами и абсолютно раскованный сценически.

Постановка Ивана Поповски классична и поэтична: на фоне дымчатого Парижа (затуманенные силуэты улиц на заднике) двухуровневая декорация. Наверху – бедная мансарда, внизу – веселый Латинский квартал, на авансцене, отделенной белым холодный занавесом, – печальная парижская застава. Режиссер умело управляется с кукольным сценическим пространством, вписывая все-таки большую (хотя и лирическую) оперу в миниатюрные условия центра. Красивые цветовые контрасты и сочетания, предложенные художником Андреем Климовым, умело подсвеченные Константином Рожковым, создают атмосферу, уместную в этой истории. Костюмы героев – изящные, эстетичные, попросту красивые – точно отсылают нас именно к тем временам, о которых когда-то были написаны «Сцены из жизни богемы». По нынешним временам такой подход к опере – новаторский и революционный: оставить замысел авторов произведения без искажения и суметь подать его интересно, вкусно, эмоционально захватывающе – это немалое мастерство!

Фото Александра Гайдука