Латинское «Stabat Mater dolorosa» («Стояла Матерь скорбящая») – начало средневековых секвенций, состоящих из 20 терцин и поющихся во время католической мессы перед чтением Евангелия. Их первая часть – повествование о страданиях Девы Марии во время распятия Иисуса Христа, вторая – неистовая мольба распятого с Христом грешника о даровании ему рая после смерти. На этой вербальной драматургии и зиждутся три музыкальных здания, концертное «возведение» которых происходило в порядке усложнения «архитектуры». Сочинение Вивальди – барочная кантата для меццо-сопрано и камерного оркестра. Сочинения митрополита Илариона и Россини – величественные оратории для солистов, хора и большого оркестра: в первом – солистка всего одна (сопрано), во втором – ансамбль четырех солистов (сопрано, меццо-сопрано, тенор и бас); первое – возрождение линии классического музыкального мышления в преломлении нашего времени (и редкий для православной музыкальной традиции пример обращения к католической секвенции), второе – типичный по своим выразительным средствам памятник романтической эпохи.

Мировая премьера «Stabat Mater» митрополита Илариона состоялась в Москве три года назад, и сегодня эта удивительно мощная, мелодически захватывающая и гармонически цельная четырехчастная фреска заняла подобающее место в репертуаре светских концертов. «Stabat Mater» митрополита Илариона стала центром программы вовсе не потому, что прозвучала между сочинениями Вивальди и Россини, а в силу яркости впечатлений.

Надежный фундамент всех трех музыкальных зданий был заложен оркестром «Русская филармония» и его главным дирижером Дмитрием Юровским. Роль вербальной опоры, уверенно поддерживающей здание музыки двух из трех представленных опусов, взяла на себя Государственная хоровая капелла России им. А.А. Юрлова п/р Геннадия Дмитряка. В «Stabat Mater» Вивальди такой вербальной опорой стало пение Анны Викторовой, солировавшей с большой чувственностью и скорбно-трагедийной наполненностью вокального посыла. Звучание ее фактурно богатого меццо-сопрано, вступая в восхитительный резонанс с тончайшей – психологической выделки – камерной оркестровой тканью, дарило ощущение причастности к чему-то важному и вечному.

Эта же солистка взяла на себя и партию сопрано в «Stabat Mater» митрополита Илариона. Небольшая, но важная для музыкально-драматургического замысла партия востребована в третьей части в качестве арии, в оркестровом аккомпанементе которой солируют гобой и труба. Интонации здесь совсем иные: они далеки от идиллической красоты Вивальди, но очень созвучны потерянности и духовной разобщенности людей нашего времени. Вот почему «терапия» опуса так действенна. Наиболее ощутимо это проявляется в хоровых страницах: причем музыка, оперирующая латинскими текстами, явно русская по духу, и сей важный аспект в дирижерском прочтении Д. Юровского однозначно прослушивается.

«Stabat Mater» Россини – наиболее масштабное из трех произведений. В сущности, это «одноактная романтико-трагическая опера» с ариями для каждого солиста, ансамблями и хорами, в которую Россини включил также пару акапельных номеров (хор плюс квартет солистов, что для западной музыки слегка необычно), и маэстро Юровский подошел к сочинению именно как к опере, сделав ставку на плакатную выразительность. Это вполне допустимо, но не бесспорно, ведь квинтэссенция стиля Россини как раз и заключается в том, что его музыка всегда легка и прозрачна, даже в операх-сериа.

В россиниевский квартет солистов сопрано Любовь Стучевская привнесла подлинную манеру западноевропейского интеллектуального пения, изысканность стиля и чеканность фразировки. В третьем своем появлении меццо-сопрано А. Викторова планку слушательского впечатления не снизила ни на йоту. Наиболее тяжело пришлось тенору Марату Гали, ведь его ария чрезвычайно подвижна и сложна в тесситурном аспекте. Весьма впечатляюще свою арию и речитатив с хором провел бас Максим Кузьмин-Караваев, но в «Stabat Mater» Россини помимо сольных эпизодов не менее важна скрупулезно тонкая выстроенность как хоров, так и ансамблей. К счастью, в вечер открытия фестиваля беспокойство на этот счет оказалось напрасным.