После побед на международных конкурсах в Санкт-Петербурге – Гран-при Конкурса им. Римского-Корсакова (1998), 1-я премия I Конкурса Елены Образцовой (1999) – карьера Л. Петровой на ведущих оперных сценах Европы и обеих Америк сложилась весьма впечатляюще. Со временем ее голос – некогда лирико-колоратурное сопрано нежнейшей теплой фактуры – трансформировался в сопрано лирическое, пожалуй, даже lirico spinto, так что сегодня она активно осваивает крепкий лирический репертуар – именно на него и делается основная ставка. В связи с этим в первом отделении концерта – блоке оперных арий – неожиданно было услышать барочную музыку (три арии Клеопатры из «Юлия Цезаря» Генделя). Наибольшее впечатление произвела мечтательно-грустная большая ария в стиле lamento, в то время как двум технически точно спетым ариям di bravura объективно, в силу нынешней метаморфозы голоса, недоставало подвижности и легкости.

Совсем иное дело – классицизм Моцарта. В речитативе и арии Графини из «Свадьбы Фигаро» Петрова продемонстрировала богатую палитру чувств и отточенное до мельчайших нюансов вокальное мастерство. Романтическое бельканто XIX века было представлено восхитительным стилистически выдержанным исполнением речитатива и арии Джульетты из «Капулетти и Монтекки» Беллини. Виртуозно-искрящаяся каватина Розины из «Севильского цирюльника» Россини поставила в финале первой части вечера обнадеживающе яркую, жизнерадостную точку.

Вторую часть составили романсы. Неподдельный восторг вызвали, прежде всего, сочинения Метнера – композитора крайне редкого в программах вокальных вечеров: «Испанский романс» и «Цветок», оба на стихи Пушкина. Подумалось: вот бы в исполнении Петровой услышать монографическую метнеровскую программу!..

Затем последовали Чайковский и Рахманинов. Из шести романсов Чайковского половину составили мастерски исполненные «хиты» («Забыть так скоро», «Колыбельная», «Снова, как прежде, один»). А когда в последний раз в живом исполнении доводилось слышать «Погоди!», «Он так меня любил!» и «Смерть» – уже и не припомнить!.. Практически открытые заново, они притягивали к себе с особой силой.

В блоке Рахманинова репертуарных неожиданностей не предвиделось, но вместо заявленного известнейшего романса «Сон» на стихи Плещеева («И у меня был край родной») прозвучал другой «Сон», на стихи Сологуба («В мире нет ничего вожделеннее сна»): чуть более обстоятельный, чуть более философичный, на публике он почему-то исполняется существенно реже. Его интерпретация – несомненная удача певицы. Рахманинов, в чем убедил концерт, вообще звучит у Петровой как-то по-особому проникновенно, интимно, обволакивая на уровне потаенного подсознательного. Тонкими вокальными красками были прорисованы и «Ночью в саду у меня», и «Маргаритки», и «Крысолов». Под занавес на бис – незабываемый подарок: изумительные, роскошные интерпретации «русского сувенира» «Не пой, красавица, при мне» и акварельной «Сирени».

Этот вечер запомнится надолго. Еще и потому, что Любовь Петрова в Москве редкая гостья. Со времени дебюта в Метрополитен-опере с партией Цербинетты в «Ариадне на Наксосе» Р. Штрауса (2001) она неизменно востребована в мире.