Программа фестиваля, проводимого старейшим российским театром, в этом году была отчасти приурочена к пятилетию Новой сцены Александринского – видимо, поэтому решение пригласить в качестве основного резидента также отмечающий свой первый юбилей Электротеатр «Станиславский» не было случайным. Возглавив в 2013 году Московский драматический театр им. К.С. Станиславского, Борис Юхананов не просто сделал «ребрендинг» советского академического учреждения, но, по сути, создал новое интересное пространство для осуществления смелых проектов и экспериментов. Сегодня Электротеатр, привлекая к работе композиторов и драматургов, вызывает споры публики и критиков, собирает заслуженные премии и награды, становится все более значимой точкой притяжения для поклонников современного искусства. В июле 2017 года для театральных показов в Электротеатре был открыт специально оборудованный внутренний дворик, в котором публика может наблюдать за представлениями как сидя в воздвигнутом амфитеатре, так и с расположенных по периметру балконов. К этому открытию и была приурочена премьера «оперы для скрипки и ученого» – совместного проекта Электротеатра «Станиславский» и Политехнического музея.

Первоначально замысел музыкального произведения о Галилео Галилее появился у скрипачки Елены Ревич, предложившей пяти разным композиторам написать концерты, посвященные известному со школьной скамьи физику и астроному. Идея была подхвачена Борисом Юханановым, задумавшим на основе этих пяти концертов, каждый из которых отражал определенный этап в жизни героя, сделать театральное действо. Наконец, к проекту подключился сотрудник Политехнического музея, физик и математик Григорий Амосов, на протяжении всего спектакля читающий текст от имени коллеги, жившего четыре столетия назад. Художник-постановщик Сергей Лукьянов придумал специальную конструкцию, где перед стоящим на возвышении ученым и играющей рядом с ним на скрипке Еленой Ревич периодически вздымаются надувные «языки пламени», а костюмер Анастасия Нефедова одела оркестрантов и дирижера в красные балдахины, превратив музыкантов в своеобразный «суд инквизиции», противостоящий одетому в ренессансный камзол главному герою.

Появившееся в заголовке действа понятие «опера» стало, скорее, постмодернистским дискурсом, нежели обозначением жанра. Можно ли называть оперой представление, где нет даже намека на пение, – вопрос. Но если обратиться к прямому переводу слова – «труд», «дело», – то оперой можно называть практически любое художественное творение.

Сознательно задуманная авторами проекта стилистическая пестрота музыки – также характерная черта современного искусства, в котором ценится разнообразие форм. Стоящий за пультом, чем-то похожий на католического кардинала в длинном красном одеянии Филипп Чижевский, руководивший своим оркестром Questa Musica, прекрасно подчеркнул тянущиеся сонористические кластеры музыки Сергея Невского (эпизод «Конфликт»), академическую фактуру у Кузьмы Бодрова («Телескоп»), забойные, почти рэперские ритмы эпизода «Механика» Дмитрия Курляндского, изыски авангардной партитуры Кирилла Чернеги («Заблуждение») с игрой завернутыми в бумагу смычками и ударами молоточками по деревянным брускам и прозрачную, светящуюся минималистическую вязь Павла Карманова («Гелиоцентризм»). Написанная Павлом Кармановым в хорошо узнаваемом стиле музыка стала эффектным выразительным финалом.

Произнеся слова о том, что в год смерти Галилео в Англии появился на свет Исаак Ньютон, продолживший идеи итальянского просветителя, чтец-ученый удаляется со сцены, перед трибуной вздымаются надувные «языки пламени», а звучащая музыка превращает «костер инквизиции» в свет знания, торжествующего вопреки всевозможным запретам и давлениям. Павлу Карманову удалось смягчить серьезный морализаторский пафос всего представления. Его минимализм, за которым прекрасно чувствуется серьезное владение академическими техниками, в том числе и приемами старой полифонии, не столько убаюкивает или погружает в философскую медитацию, сколько внушает оптимизм: пусть и «ничего не ново под луной», но жизнь прекрасна и будет продолжаться, несмотря ни на какие запреты и ограничения.

На снимке: Сцена из спектакля «Galileo»