Е. Заремба – одна из ярчайших звезд Большого театра конца 80-х – начала 90-х годов. Ее редчайшего тембра «музыкальный инструмент» – первозданно-природное меццо-сопрано с роскошными контральтовыми низами и драматическими обертонами. Это всегда выделяло певицу и в Большом, и позже – на международной арене, когда она почти на два десятилетия выпала из поля зрения отечественных меломанов, но это были годы ее триумфа на ведущих оперных сценах.

С момента возвращения в Россию в 2010 году все свои программы исполнительница готовит и представляет с концертмейстером Антониной Кадобновой, – этот ансамбль стал плодотворной вехой в творчестве обеих. Вместе они ведут и вокальный класс в Центре оперного пения Галины Вишневской. Cохраняя статус приглашенной солистки Большого театра, а также продолжая выходить на оперную сцену и за пределами России, певица не забывает знакомить публику с новыми камерными программами.

В середине июня изюминкой одной из таких программ стало исполнение «Поэмы любви и моря» Шоссона на стихи Бушора. Романтико-импрессионистский опус в двух частях («Цветок на воде» и «Смерть любви»), разделенных интерлюдией, в оригинале написан для голоса и большого симфонического оркестра, но прозвучал – впервые в России – под камерный аккомпанемент: в переложении А. Кадобновой для скрипки, трубы и фортепиано. Это стало неожиданным и приятным для слуха сюрпризом.

Любое переложение симфонической партитуры на сильно редуцированный состав – неизбежный компромисс, но предложенная версия оказалась стилистически точной, а выразительное и глубоко страстное звучание голоса Е. Зарембы, без преувеличения, сполна смогло заменить целый оркестр! В трактовке певицы эмиссионная мощь вокального посыла сочеталась с тонкой нюансировкой, лейтмотивом всего цикла стало ощущение загадочной инфернальности, при этом атмосфера музыки открывалась вовсе не мрачной: запредельно иррациональное чувство вечной любви не страшилось смерти даже в ее объятиях.

Другая часть программы была посвящена русской музыке, и первый блок снова принес дыхание страсти. «Обжечься» о знойный темперамент мы смогли в трех пьесах – «Прощай, Гренада», «Звездочки» и «Ронда» из вокального цикла Шостаковича «Испанские песни». Контрастные лирико-драматические краски и совсем иные психологические оттенки певица нашла в известных обработках трех русских народных песен Прокофьева: «Катерина», «Зеленая рощица» и «Чернец». В год 110-летия Шостаковича и 125-летия Прокофьева их имена возникли в программе неслучайно.

Линию великих имен русских композиторов продолжила музыка Свиридова. В переложении для скрипки, трубы и фортепиано прозвучали два фрагмента – «Романс» и «Вальс» – из музыкальных иллюстраций к повести Пушкина «Метель», затем Е. Заремба исполнила «акварельную» «Русскую песню» – сокровенную девичью исповедь, глубоко проникающую в душу. Четыре романса Рахманинова – «Сирень», «Мы отдохнем», в «Молчаньи ночи тайной» и «Я жду тебя» – завершили программу на традиционно яркой и всегда беспроигрышной «ноте».

На бис прозвучали популярнейшие Сегидилья и Хабанера Кармен. Эти номера всегда вызывают воодушевление в зале, а в качестве бисов и подавно. Так было и на концерте Е. Зарембы: две полноценные вокальные пьесы доказали, что потенциал певицы далеко еще не исчерпан и в масштабном, ярком оперном амплуа. В целом же в концерте отчетливо проступили как изысканный французский шарм артистки, так и ее необъятно широкая русская душа. Иначе и быть не могло, ведь выпускница Российской академии музыки им. Гнесиных Е. Заремба – певица, достигшая мирового признания в западноевропейском репертуаре, в основном французском, итальянском, отчасти немецком, и все же она – певица прежде всего русская. И партии Вани в «Жизни за царя» Глинки, Марфы в «Хованщине» Мусоргского, Кончаковны в «Князе Игоре» Бородина – важнейшие вехи ее исполнительского творчества.