Это спектакль, прежде всего, музыкальный, а не постановочный. Основанный на зрелищной абстракции сценографии и костюмов, по своей психологии и мизансценам он воспринимается удивительно реалистично. Шекспировский сюжет преломляется через помпезную статуарность и костюмированную визуализацию процесса шахматной игры: планшет сцены – игровое поле, актеры – шахматные фигуры. Романтически яркое измерение не только зрелищного, но – что важно – психологически действенного театра режиссер Стефано Маццонис ди Пралафера со своей командой выстраивает на практически пустой сцене, преображаемой по ходу дела светопроекционными эффектами и по мере вовлечения все новых локализаций сюжета «рокируемой» выдвижными, намеренно условными панелями-ширмами.

В глубине сцены где-то на уровне колосников подвешено огромное наклонное зеркало, в котором отражается все происходящее, в том числе иногда и то, что скрыто от прямого взгляда зрителя за сценографическими ширмами. И это весьма «дальновидно», ведь панораму светового планшета сцены из партера практически не узреть, к тому же отраженное в зеркале шахматное поле с «ходами»-мизансценами персонажей придает событиям сюжета оттенок зловещей ирреальности. «Зазеркалье» – важный драматургический аспект, связующий воедино реальность происходящего и мистику подсознательного: именно этим постановка и сильна как театральный концепт.

Черные король и королева в этой шахматной игре ассоциируются с Макбетом и Леди Макбет. Они и их свита ведут партию с кровавым дебютом против белой свиты Короля Дункана, пророчество ведьм подливает дьявольского масла в огонь этой схватки. Дункан, следом за ним и Банко – жертвы вакханалии, а уцелевшие Макдуф и Малькольм (сын Дункана) – «ангелы» праведного возмездия, вступающие в эндшпиле. В сцене на пиру Макбет с супругой выходят в царских коронах черной масти, а в белой свите убитого Дункана, королем которой теперь становится Макбет, зловещими напоминаниями о цвете крови возникают «красные инородцы». Атмосфера «эстетически изящного» ужаса с появлением на троне во главе пиршественного стола призрака убитого Банко (видеоэффект) производит неизгладимо сильное впечатление.

В «шахматной» драматургии спектакля о вступлении в игру «крови» мощно заявляет дуэт Макбета и Леди Макбет после убийства Дункана, а бесславный закат этой «третьей силы» на пороге нравственного краха главной героини – знаменитая сцена сомнамбулизма. Последняя серия беспомощных ходов Леди Макбет по шахматному полю – словно путь по лабиринту судьбы, выхода из которого в мир людей нет: есть лишь дорога в забвение. Именно Леди Макбет – очаг разрушительной коррозии души, так что со смертью главной героини неминуемо наступает и смерть главного героя.

В основе постановки – вторая (парижская) редакция, но в режиссерскую концепцию ее финал с грандиозным патриотическим хором явно не вписывался. На сей раз после финальной арии Макбета и сцены его последней битвы с армией шотландских изгнанников, ведомых Макдуфом и Малькольмом, опера завершается предсмертным монологом главного героя из первой редакции (смертельную рану Макбету как раз и несет эта битва). Между тем, финал – не единственное «открытие» для меломанов.

Украшение спектакля – танцевальная музыка, написанная Верди специально для Парижа. В наше время она, как правило, купируется, но в Льеже прозвучала в полном объеме, и все танцевально-пластическое действо третьего акта на редкость органично вписалось в общую канву. Наряду с очаровательными белогривыми рогатыми ведьмами (артистками хора, роль которых в этой опере чрезвычайно важна) в танцевальной сюите появляются (в традициях жанра) не менее очаровательные ведьмаки такого же облика: действенная пластика хора ведьм из первого акта вступает в перекличку с эмоционально-яркими танцевально-хоровыми сценами третьего.

Оркестр под управлением тонкого и вдумчивого итальянского маэстро-интеллектуала Паоло Арривабени и изысканно выразителен, и нежен, и негодующе суров: его звучание вызывает восторг! Рафинированная «итальянскость» ощущается и в звучании хоровых страниц (хормейстер – Пьер Йодис), но главный итальянский стержень всей постановки – маститый 76-летний баритон Лео Нуччи в титульной партии. Оперируя практически уже одним штрихом forte, пусть и не на свободной кантилене, а на мощном драматическом посыле, опытный артист при своей потрясающей драматической игре искусно наполнил малое акустическое пространство Королевской оперы Валлонии, да так, что сразил наповал!

Роскошным, царственным Банко предстал могучий итальянский бас Джакомо Престиа.

В партии Леди Макбет блистательно выступила Татьяна Сержан. Ее сильный и чувственный голос – давно полновесное, удивительное по красоте драматическое сопрано с уверенным верхом, выразительной серединой и матово-густым нижним регистром. Ее техника безупречна, интонационный посыл осмыслен, певческая культура и чувство стиля феноменальны, а психологическое погружение в образ приковывает глубиной актерского мастерства!

На снимке: Л. Нуччи – Макбет и Т. Сержан – Леди Макбет

Фото: © Opéra Royal de Wallonie-Liège