Нынешний фестиваль посвящался предстоящему 90-летию со дня рождения Галины Вишневской, которое будет отмечаться в октябре, но «Аида» 30 марта в Концертном зале им. П.И. Чайковского стала событием особым, ведь главная партия в этой опере была когда-то одной из вершинных ролей выдающейся русской певицы.

Великолепный З. Мета является музыкальным руководителем «Флорентийского музыкального мая» с 1985 года. На сей раз под взмахом его волшебной дирижерской палочки в оркестре и хоре мы услышали не плакатно-аффектированное звучание, что нередко является «спецификой» отечественных трактовок этой партитуры, а акцентированно-тонкое, интеллектуальное прочтение, выстроенное на мельчайших штрихах и нюансах.

Маэстро дирижировал наизусть, и его удивительно легкой, свободной и чувственно-живой интерпретации это придавало поистине завораживающий визуальный эффект. Казалось, дирижер ничего не делал, оркестр играл сам – так, как это и было нужно маэстро. Красота и особая выразительность оркестрового звука сочеталась с детальной психологической проработкой характеров, для которых оркестр создавал на редкость изящные, но при этом очень эффектные эмоционально-чувственные рамы.

Пара добротных итальянских басов была занята в партиях Рамфиса (Карло Коломбара) и Царя Египта (Джорджо Джузеппини). Итальянский тенор Саверио Фьоре взял на себя эпизодическую роль Гонца. Сопрано из Мексики Мария Кацарава стилистически точно исполнила партию Жрицы. В квартете главных героев лишь двое были из Италии: баритон Симоне Пьяццолла (Амонасро) и меццо-сопрано Вероника Симеони (Амнерис). В обреченной паре героев-любовников, мятущихся между чувством и долгом, – излюбленный конфликт Верди! – Аиду представила сопрано из Уругвая Мария Хосе Сири, а Радамеса – знаменитый американский тенор Грегори Кунде.

В последние годы карьера молодого веронца С. Пьяццолы, особенно после присуждения ему II премии и приза зрительских симпатий на «Опералии» 2013 года в его родном городе, развивается стремительными темпами, но в нашу страну он приехал впервые. Голос певца от природы красив, благороден, однако фактурно несколько зажат: его живое восприятие показало, что вокалист прибегает лишь к малообъемной, словно точечной эмиссии. Впрочем, если не считать некоторой напряженности звучания в верхнем регистре, общую культуру пения в партии Амонасро – партии небольшой, но чрезвычайно важной для развития сюжета – исполнитель предъявляет весьма убедительно.

Молодая римлянка В. Симеони – единственное недоумение и разочарование грандиозного проекта. Сомнений не было никаких: это не меццо-сопрано, а типичное скрытое сопрано, притом такое небольшое и малополетное, что в ансамблях его иногда даже слышно было с трудом. Голос предстал настолько простым, скучным и неинтресным, что захватить страстями партии Амнерис никак не мог. В первых двух актах он что-то невнятно «шептал», а в четвертом акте, в сцене судилища, когда, как говорится, деваться было уже некуда и пришлось «подбавлять звучка», пение в голос открытым, неокруглым звуком уже явно восстало поперек традиций итальянского стиля. Где сегодня в Италии новые Симионато, Барбьери или Коссотто? Вопрос без ответа…

Американец Г. Кунде – в прошлом головокружительно-подвижный лирический тенор, признанный в мире специалист по репертуару бельканто, в особенности – по партиям в операх Россини. Но в последнее время – лет пять назад – он переключился на Верди и даже на более крепкий репертуар, а к бельканто возвращается все реже. Заменив заболевшего исполнителя и оказавшись, вообще говоря, не вполне в своей стихии, партию Радамеса Кунде провел настолько грамотно, настолько интонационно выдержанно и драматически полноценно, что его интерпретация вызвала сплошной меломанский восторг! Впервые приехав в Россию, певец – при слегка непривычной для партии Радамеса окраске звучания – представил ее на удивительно ровном легато, с истинно итальянской благородной экспрессией, с мастерски сделанными серединой и верхним регистром.

М. Х. Сири я впервые услышал в 2010 году в Петербурге в партии Рашели в «Жидовке» Галеви на премьере в Михайловском театре, а затем в 2012-м в партии Леоноры в «Трубадуре» Верди на сцене Болонской оперы. Сравнение показывает, что в итальянском репертуаре певица ощущает себя более раскрепощенно и органично, чем во французском: это просто ее родная стихия! И в партии Аиды, спетой ею на сегодняшний день более ста раз, певица смогла продемонстрировать впечатляющий уровень вокальной культуры, музыкальную точность и драматическую выразительность. Хотя в партии Аиды мы привыкли к более мощной вокальной эмиссии, это было очень продуманное интеллектуальное исполнение, которое действительно смогло захватить и увлечь.

Фото Александра Курова