Эксклюзивный международный проект в рамках филармонического абонемента «Вершины мастерства. Барокко» предъявил меломанам эталон высочайшего исполнительского мастерства. Роль аутентично-барочного фундамента взял на себя оркестр из Греции Armonia Atenea под руководством греческого дирижера Георгия Петру, уже знакомый по прошлогоднему исполнению на этой же сцене «Александра» Генделя.

Иоганн Адольф Хассе (1699–1783), немец с итальянской душой, внесший значительный вклад в развитие ореrа seria, – композитор, невероятно популярный и чтимый в Европе при жизни, забытый после смерти и открываемый заново только сейчас (с конца XX века). Жизнь и карьера Хассе прошла между Гамбургом, близ которого он родился, Неаполем, Венецией, другими городами Италии, Дрезденом, Варшавой и Веной. В Гамбурге он начинал тенором в театре; в Неаполе, где учился у Н. Порпоры и А. Скарлатти, к нему пришел первый успех: в его кантате «Антоний и Клеопатра» (1725) пел сам Фаринелли (Карло Броски). С ним же в опере «Артаксерс» (1730) Хассе испытал грандиозный триумф в Венеции. В 1730 году он женился на супердиве тех лет Фаустине Бордони, а в 1731-м прибыл в Дрезден, где занял пост придворного капельмейстера: с регулярными отъездами в Италию он прослужил там до 1764 года. Перебравшись затем на ту же должность в Вену, Хассе, став любимцем Марии-Терезии, задержался там до 1773 года. Его последняя опера, «Руджеро» (1771), за которую он браться и не собирался, была написана по настоянию императрицы для Милана. Но реформы Глюка давно уже наступали композитору на пятки. Принять их Хассе, понятно, не мог и свои последние десять лет решил провести в Венеции, где преподавал и сочинял духовную музыку.

Опера Хассе «Сирой, царь Персии» на либретто Метастазио впервые увидела свет рампы 2 мая 1733 года в болонском Teatro Malvezzi (ныне на его месте – Teatro Comunale). В апреле 1763 года по окончании Семилетней войны Август III – король Польши и курфюрст Саксонии, меломан и работодатель композитора – вернулся из Варшавы в Дрезден. А уже 3 августа в Большом королевском театре по случаю именин курфюрста под управлением Хассе прошла премьера второй редакции «Сироя». Ее мы и услышали в Москве.

Опера предстает почти трехчасовым марафоном нескончаемых речитативов и арий с общим финальным хором: три акта подряд по запутанной на первый взгляд, но логически выстроенной схеме Метастазио герои страдают и любят, ненавидят и мстят, идут на подлоги и борются за власть. Медарс хочет занять место старшего брата, Сироя, наследника персидского царя Косроя, и обвиняет Сироя в намерении убить отца. Сирой влюблен в принцессу Эмиру, дочь камбатского царя Асбита, убитого Косроем. Желая отомстить за отца, Эмира под видом воина Идаспа входит в доверие к Косрою. Лаодика, сестра Аракса – генерала армии Косроя и друга Сироя, – влюблена в последнего, но из-за его холодности прибегает к клевете, говоря Косрою, будто его сын покушался на ее честь. Это еще сильнее гневит царя, ведь в Лаодику он влюблен сам. Поверив ей и Медарсу, Косрой приказывает Араксу убить Сироя. Сообщая, что принц казнен, Аракс тайно спасает его. Косрой – в отчаянии от своей жестокости, но этот ход раскрывает как заговоры Эмиры и Медарса, так и козни Лаодики. Наступающий хэппи-энд, когда все друг друга разом за все прощают, а царь передает корону законному наследнику, Сирою, – вполне в духе итальянской ореrа seria.

На премьере 1733 года в партиях братьев были заняты знаменитые кастраты: Сироя пел Фаринелли, а Медарса – Каффарелли. На сей раз виртуозные трели и кантилены Сироя пластично-чувственным голосом поистине безупречно разливал контратенор из Австрии Макс Эмануэль Ценчич. В качестве партии-травести, хотя это слегка и сдвинуло вокальную симметрию, партию Медарса чрезвычайно деликатно и стилистически точно, но все же несколько отстраненно примерила на себя меццо-сопрано из Греции Мари-Эллен Неси. Хуан Санчо, благородный лирический тенор из Испании, предстал драматически-экспрессивным Косроем. В партии Эмиры (своего рода «травести наоборот») весьма эффектная меццо-сопрано из Румынии Роксана Константинеску благодаря привлекательно сочной фактуре своего голоса и большому музыкантскому заделу смогла оставить более глубокое и целостное впечатление, чем ее коллега из Греции.

Наконец, воплощением восхитительных творческих индивидуальностей явились две сопрано – уже опытная Юлия Лежнева в партии коварной Лаодики и активно набирающая опыт Диляра Идрисова в партии мудрого Аракса (в законной партии-травести). Обе супертехничны, интонационно многогранны, артистически раскрепощены и эмоционально открыты. Обе в этом международном проекте представляют отечественную вокальную школу, и это значит, что практически закрытый до недавнего времени западноевропейский барочный клуб не просто приоткрыл «боковую калитку», а принял музыкантов из России с парадного входа.