Стаж Юрия Любимова в опере насчитывал без малого сорок лет, последняя работа состоялась именно в Большом: в 2013-м он выпустил новаторского «Князя Игоря», изрядно ополовиненного и отредактированного как самим режиссером, так и его «соавторами» – композиторами Владимиром Мартыновым и Павлом Кармановым. Этот спектакль на излете творческого и жизненного пути оказался единственным, сделанным специально для Большого, Москвы и России. 

В послужном списке Любимова как оперного режиссера – три мировые премьеры («Под яростным солнцем любви» Луиджи Ноно, «Саламбо» Модеста Мусоргского и «Мастер и Маргарита» Райнера Кунада), знаменитые сцены Ла Скала и Ковент-Гардена, сотрудничество с великими дирижерами Клаудио Аббадо, Бернардом Хайтинком и Вольфгангом Заваллишем. Но главное, конечно, не это: Любимов – прежде всего реформатор-бунтарь театра драматического, именно в созданной им «Таганке» были рождены спектакли-легенды. «Оперная режиссура – это расширение профессии, вот и все», – говаривал сам Юрий Петрович. Тем не менее масштаб его личности таков, что властно требовал для большого юбилея первой сцены страны.таж Юрия Любимова в опере насчитывал без малого сорок лет, последняя работа состоялась именно в Большом: в 2013-м он выпустил новаторского «Князя Игоря», изрядно ополовиненного и отредактированного как самим режиссером, так и его «соавторами» – композиторами Владимиром Мартыновым и Павлом Кармановым. Этот спектакль на излете творческого и жизненного пути оказался единственным, сделанным специально для Большого, Москвы и России.

На заднике – огромный смеющийся портрет Любимова, его цитаты. Первым на сцену выходит Владимир Познер в качестве ведущего церемонии вручения общественной премии, носящей имя режиссера. Из трех лауреатов на родные для себя подмостки поднимается лишь балетмейстер Юрий Григорович (двое других – врач Лео Бокерия и режиссер Рустам Хамдамов). Каталин Любимова-Кунц, вручая награду Григоровичу, много говорит о великом супруге – сбивчиво и искренне, оттого еще более волнующе. Следующий оратор – генеральный секретарь Международного института театра при ЮНЕСКО Тобиас Бьянконе сообщает об учреждении новой международной театральной премии имени Любимова, которая впервые будет вручена через год в Москве.

Величие и противоречивость личности юбиляра словно незримо отразились и на программе гала-концерта. «Полонез» из «Евгения Онегина», открывший вечер, прогремел в интерпретации Тугана Сохиева каким-то трескучим официозом – казалось, повеяло правительственным кремлевским торжеством полувековой давности, когда главный режиссер «Таганки» постоянно был не вполне «на том счету». Из трех фрагментов опер, которые ставил когда-то Любимов на мировых сценах, лишь «Рассвет на Москве-реке» из «Хованщины» принес удовлетворение. В «Куртизанах» из «Риголетто» экспрессия Бориса Стаценко оказалась интереснее собственно звуковедения, а в арии и дуэте из «Тангейзера» солировали заметно потускневшие вагнеровские звезды Энн Петерсон и Роберт Дин Смит.

Не обошлось и без знаковых композиторов в биографии Юрия Петровича. Кончерто гроссо № 1 Альфреда Шнитке исполнили те, кому оно и было посвящено в 1979 году: Гидон Кремер и Татьяна Гринденко с камерным составом оркестра театра. Формат светского раута, каковым по определению является премиальная церемония, плохо вязался с сутью этого превосходного, но для многих – все еще слишком сложного сочинения, в котором неподготовленное ухо могло отдохнуть лишь на квазибарочных «раскатах» и узнать хитовое «Танго в сумасшедшем доме» (позже вошедшее в оперу Шнитке «Жизнь с идиотом»).

Владимир Мартынов преподнес новое сочинение – фортепианную пьесу «Посвящение», где настойчивые бесконечные квинтовые ходы гудели колокольным реквиемом ушедшему мастеру. Этот номер мог бы стать естественной кульминацией концерта, если бы не смазанное авторское исполнение.

Венчали вечер «Колокола» Рахманинова, не имеющие прямого отношения к «виновнику торжества», зато перекликающиеся с «малиновым звоном» мартыновского сочинения. Жаль, что исполнены они были несколько формально, без столь желанной рахманиновской восторженности. Монолитное звучание хора Большого театра впечатляло мощью, но не радовало дикцией – с последней не блестяще оказалось и у солирующего сопрано Елены Поповской. Солисты-кавалеры порадовали гораздо больше: задорный тенор Олега Долгова и пластичный баритон Игоря Головатенко сумели донести до слушателя не только слова, но и характер исполняемой музыки.