АРХИВ
31.10.2018
ОТБЛЕСК ПРОШЛОГО
Анджела Георгиу выступила в Москве с Российским национальным оркестром на его Большом фестивале

Те, кто ожидал услышать в Зале Чайковского рецитал знаменитой примадонны, оказался разочарован, хотя все шло точно по объявленной программе. Оркестр играл, причем изумительно, солистка пела, причем только процентами своего некогда изумительного, роскошного, царственного голоса, когда-то, на пике карьеры, узнаваемого и неповторимого по тембру. Но де-факто это был вечер Российского национального оркестра, в котором А. Георгиу просто приняла участие в качестве солистки.

Ее участие воспринималось мелкими вкраплениями в довольно мощную и серьезную симфоническую ткань, где солистка не требовалась и где набивались узоры вовсе не оркестровых фрагментов опер, что привычно для подобных программ. Мы услышали концертную увертюру Элгара «На Юге» («Алассио»), а это более 20 минут звучания, Румынскую рапсодию № 1 Энеску и, наконец, рапсодию «Испания» Шабрие, причем оба сочинения – это еще порядка 20 минут! А из оперно-ораториального репетуара, к счастью, на сей раз не заигранного, прозвучали интермеццо из оперы Пуччини «Сестра Анджелика» и «Последний сон Богоматери» из оратории Массне «Богоматерь».

За дирижерским пультом находился канадский маэстро Чарльз Оливьери-Монро. Концертами в Москве он дирижирует не впервые и снова подарил восторг. Правда, в мощном вступлении увертюры Элгара поначалу наметился некий дисбаланс, но постепенно звучание выровнялось, нюансы и краски обрели стройность. Так что нечасто звучащая у нас пьеса британского композитора, созданная в начале XX века на волне впечатлений от Италии, приковала к себе пристальное внимание.

Интерпретация популярнейшей рапсодии Энеско предстала во всеоружии собранности и всеобъемлющего оптимизма, но особо чарующее впечатление произвели два изящных французских произведения: Шабрие и Массне. Оркестровых сочинений Пуччини – вместе с интермеццо из «Сестры Анджелики» – было исполнено целых два: второй не был заявлен в программе и прозвучал после единственного биса солистки в тот момент, когда ждали второго, но так и не дождались. Дирижер и оркестр с упоением обрушили на публику «Шабаш» – симфонический эпизод из оперы Пуччини «Виллисы»: это была феерически красочная, эмоционально полновесная лавина сплошного музыкального восторга. Собственно говоря, это и поставило необычайно рельефную, осмысленную точку в вечере с участием певицы.

А что же солистка? Сразу назвав спетый ею бис – песенку Элизы Дулитл из мюзикла Лоу «Моя прекрасная леди» – и решительно отбросив его как образец облегченно-компромиссного для академического концерта репертуара, перейдем к репертуару оперному. Его составили выходная ария Адриенны Лекуврер (с монологом-декламацией) из одноименной оперы Чилеа и ария Валли из одноименной оперы Каталани, две арии из опер Пуччини (центральная ария Чио-Чио-сан из «Мадам Баттерфляй» и ария Лауретты из «Джанни Скикки») и две французские арии (ария Шимены из «Сида» Массне и хабанера Кармен). Итого – шесть арий (по три в каждом отделении). Не густо, но что есть, то есть. Да и сама эта подборка – те арии, которые сегодня певица может хоть как-то еще осилить в расчете даже не на меломанов, а на не слишком разборчивую публику, которая, доверяя рекламе, ходит исключительно на звезд, других исполнителей не признавая.

Прелестная ария Лауретты, пожалуй, стала в этот раз «высшим» достижением певицы, хотя она давно традиционно ассоциируется с запетым до дыр дежурным двухминутным бисом многих концертов, на сей раз вошедшим в основную программу. Знаменитая молитва Тоски по хронометражу ненамного больше, но ее певица нам не спела. Понятно, почему: для этой арии нужны вокальный драматизм и экспрессивная аффектация, чего в голосе А. Георгиу давно нет. Впрочем, в ряды драмсопрано певица никогда и не вступала: ее героинями всегда были типажи лирические либо лирико-драматические. Но ведь среди ее театрально-оперных ангажементов последних сезонов практически одна «Тоска» и числится!

Парадокс? Еще какой! В марте этого года мне довелось услышать певицу в партии Тоски в Гамбургской государственной опере. Хотя при соответствующем уровне мастерства совладать с Тоской могут и лирико-драматические сопрано, то, что предстало слуху в Гамбурге, увы, не иначе как эрзацем роли назвать было уже нельзя… Конечно, глубинные фундаменты мастерства еще не разрушены: именно на них все до сих пор и держится. Но при стертости тембра, неполетности звучания, чрезвычайно малом объеме певческой эмиссии и ограниченности диапазона все, что мы услышали в Москве, предстало опять же эрзацами (в меньшей степени – в арии Шимены). А обращение певицы к Кармен – и вовсе вокальный курьез! Но и для Адриенны (тем более – с монологом-декламацией!), и для Чио-Чио-сан, и для Валли вокального драматизма явно не хватило. И весь драматизм нынешней ситуации заключается в том, что когда певица была на вершине карьеры, то в России не пела. Наши восторги по записям спектаклей создали о ней верное, но заведомо идеализированное представление. Теперь же, когда все в прошлом, сознавать это особенно больно.

На снимке: Ч. Оливьери-Монро и А. Георгиу

Фото Ирины Шымчак

Поделиться:

Наверх