Если ко всему этому относиться как к мифу, то тогда этого и не было вовсе. Если же взглянуть на эту историю через призму наслаждения чистой музыкой, которое подарило концертное исполнение пасторали Г.Ф. Генделя «Ацис и Галатея», то все это действительно было, рождалось «здесь и сейчас» в звуках барочной партитуры.

«Ацис и Галатея» (1718, HWV 49a) – первое сочинение Генделя, созданное им на английское либретто (именно эта версия и прозвучала в Доме музыки). Главному сочинителю сюжета Дж. Гею (при участии А. Поупа и Дж. Хьюза) сей труд был навеян одним из античных сюжетов «Метаморфоз» Овидия. Предшественник этого сочинения в творчестве Генделя – опус под названием «Ацис, Галатея и Полифем» (1708, HWV 72) на либретто Н. Джуво: его премьера состоялась в Неаполе, то есть еще в итальянский период творчества композитора. И если жанр итальянского опуса определен композитором как serenata, то английского – как masque, что на разных языках означает, в сущности, одно и то же. И хотя сам Гендель в одном из своих писем называет «Ациса и Галатею» «маленькой оперой», эта его «маска» – небольшой по сравнению с оперой-сериа, типично английский опус для придворного музицирования с речитативами, ариями, ансамблями и хорами пастухов, пастушек и нимф. В нем всего четыре персонажа: Галатея (сопрано); Ацис (тенор); Дамон, друг Ациса (тенор); Полифем (бас).

Премьера пасторали образца 1718 года прошла в Эджваре близ Лондона – имении графа Бриджеса, впоследствии герцога Чандоса (где у него была великолепная капелла), на службе у которого в то время состоял Гендель, поэтому само мероприятие носило заведомо частный характер. Первое представление этого сочинения для лондонской публики (Гендель, правда, несколько изменил оригинал - включил еще одного персонажа, пастуха по имени Коридон) состоялось гораздо позже – 26 марта 1731 года. А уже в 1732-м Лондон стал свидетелем новой авторизованной трехактной версии пасторали, в которой ударной исполнительской силой предстали итальянские певцы, а местные английские их лишь дополнили. Общее число персонажей было доведено в ней до девяти. Галатея, когда-то запевшая в Неаполе контральто, по-прежнему осталась сопрано, а партия Ациса, изначально предназначенная сопрано-травести, теперь от тенора перешла к кастрату-контральто.

Таким образом, композитор, имея за плечами неаполитанский опыт «Ациса, Галатеи и Полифема», с легкостью разбавил английское либретто Дж. Гея итальянскими вставками, и в 1732 году на место «маски» вновь заступила «серената», на этот раз двуязычная (HWV 49b). Следующая переработка этого гибрида была осуществлена Генделем в 1733 году, но и она не стала последней, а поистине чудовищная практика ее исполнения, основанная на двуязычной англо-итальянской мешанине, сохранялась в разных редакциях вплоть до 1739 года, когда с ослаблением притока в Лондон итальянских певцов поневоле пришлось ориентироваться только на английские редакции. И просто замечательно, что оригинальная англоязычная партитура «Ациса и Галатеи» для четырех солистов (иногда – с интеграцией в нее партии Коридона) дошла до наших дней во всем своем великолепии и блеске.

Музыка этой «маски» воспринимается «по-генделевски бесконечной», местами даже монотонно тягучей и однообразной, звучащей, как кажется на первый взгляд, «одними и теми же» повторами фиоритур и рулад в блочно-номерной структуре da capo. В то же время, подобно «божественным длиннотам» у Вагнера, «бесконечность» генделевской мелодики в этом достаточно компактном опусе (не более часа на каждый из двух актов) как раз и составляет его главное воздействие на слушателя – удивительно светлое и ликующе романтическое. При этом музыкальная ткань «маленькой оперы» не лишена как чисто иллюстративной, изобразительной экспрессии, так и глубоко психологических изысканных красок.

Главным в списке участников проекта выступил созданный 10 лет назад московский оркестр Pratum Integrum под руководством Павла Сербина: единственный в России коллектив, в котором представлены все группы исторических инструментов, он специализируется на аутентичном музицировании. Второй участник - вокальный ансамбль «Интрада» под руководством Екатерины Антоненко: важный игрок на оперном и вокально-ораториальном «поле» Москвы последних лет. Дирижировал немецкий маэстро Петер Нойман - великолепный интерпретатор барочной музыки, оставивший яркий след в памяти московских меломанов исполнениями «Страстей по Иоанну» Баха (2005) и «Мессии» Генделя (2009).

Уверенным профессионалом и в стилистическом, и в вокальном, и в артистическом плане предстал исполнитель партии Ациса Тигран Матинян. В целом неплох, но менее ярок Юрий Ростоцкий: партию оперного резонера Дамона, кажущуюся отчасти надуманной «четвертой вершиной» любовного треугольника Ацис – Галатея – Полифем, он только слегка нащупывает, окончательно так и не находя. А образ Полифема, созданный Кириллом Краюшкиным-Ганабой, - увы, пока лишь вокальный эрзац, не вписывающийся в благородную певучую витиеватость барочного стиля. Певец старается изо всех сил, он весьма харизматичен, но собственно вокальное впечатление оставляет о себе довольно сдержанное, да и смысловая двойственность характера Полифема – комичная и злодейская – певцом так и не схвачена.

Интерпретация Лилией Гайсиной партии Галатеи предстает главным откровением. Прекрасные вокальные данные, удивительная кантилена, очень естественно, без излишней аффектации звучащие трели и колоратуры рождают ощущение удивительной нежности, красоты и первозданной чистоты образа. Нимфа, вначале предстающая наивной и совершенно беззаботной, в финале (в результате потери любимого) на наших глазах вдруг взрослеет, становится жизненно мудрой и экстатически просветленной в своей великой скорби. Так что невольно и воскликнешь: «Бедный Ацис, твоя жертва явно была не напрасной!»…