Приезд оркестра Бард-колледжа в Россию стал первым: он прошел в рамках европейского турне, стартовавшего в Варшаве. В Москву музыканты прибыли из Петербурга, а их дальнейший маршрут пролег через Будапешт, Братиславу, Вену, Прагу и Берлин. В восьми концертах тура поочередно исполнялись две программы – «Шостакович и его мир» и «Копленд и его мир». Петербургу досталась вторая программа, Москве – первая. Нынешние гастроли совсем еще молодого оркестра, созданного в 2005 году, возглавил его музыкальный руководитель и президент Бард-колледжа Леон Ботштейн. Имя американского маэстро в мировом музыкальном сообществе пользуется немалым авторитетом, и в безусловной справедливости этого легко было убедиться, услышав игру его питомцев в Москве.

Мир Шостаковича представили Пятнадцатая симфония, два «генетически» связанных с ней опуса Россини и Вагнера (увертюра к «Вильгельму Теллю и траурный марш из «Гибели богов»), а также поздний вокальный цикл В. Лютославского «Песнецветы и песнесказки» (1989-1990) для сопрано и оркестра на стихи французского сюрреалиста Р. Десноса. Сам же Лютославский на вопрос о связях с Шостаковичем отвечал, что никаких связей нет. Есть лишь общий источник, в основе которого – социально-культурная ирония эпохи, в которую они жили: это и повлияло на сходство мироощущений, на перекличку в подходах к музыкальной форме.

Хотя вокально-камерный раздел программы и обещал быть наиболее скоротечным, главная слушательская приманка заключалась именно в нем – в 20 минутах более чем необычного и раритетного для нас песенного цикла. Интригу исполнению придавало и то, что солировала в нем экстравагантная, но весьма маститая американка Дон Апшоу. Сфера интересов этой певицы, четырехкратной обладательницы «Грэмми», весьма обширна, но след ее творчества наиболее заметен в музыке XX века – его «классике» и авангарде. К слову, она была первой исполнительницей партии Клеманс в опере Кайи Саариахо «Любовь издалека» на мировой премьере 2000 года в Зальцбурге.

«Песнецветы и песнесказки» – последовательность 9 тончайших поэтических этюдов, обольстительная звуковая коллекция вокальных капризов и музыкальных настроений, доведенных до упоительнейшего абсурда. «Ночная красавица» – о мирабилисе, цветки которого, распускаясь после полудня, остаются открытыми ночью и увядают под утро. «Кузнечик» – веселая иллюстрация прыжков насекомого, похожих на детскую считалочку. «Вероника» – омонимическая игра названия цветка и приема в корриде, сопоставление цветка и быка. «Цветок шиповника, боярышник и глициния» – о певчей птичке, парящей над ними в атмосфере ярких цветов и ароматов. «Черепаха» – гротесково-лирический портрет самовлюбленной рептилии. «Роза» – миниатюра о благоухающем душистом цветке. «Крокодил» – юмореска о покушении аллигатора на арапчонка на берегу реки Миссисипи, в конце которой отобедать мальчиком так и не удается. «Дягиль» – о синице, наивно восхищающейся его соцветиями. «Бабочка» – нашествие роя бабочек на жирный бульон, отведать который уже собрались жители Шатийона, но, как оказалось, картиной апокалипсиса это вовсе не стало.

Голос певицы, вопреки ожиданию, своими природными данными и красотой тембра не поразил: эту певицу, как и многих других, в России мы услышали слишком поздно, но отказать исполнительнице в филигранном мастерстве, в изумительной нюансировке, сливавшейся с изяществом оркестровки и причудливой ритмичностью вокальной линии, было решительно невозможно. Что-то отсылало к французской mélodie, что-то – к атональным интонационным поискам, но в целом вся эта восхитительная абстракция дарила радость новизны и музыкальной свежести.

Наиболее сильные впечатления от оркестровой части программы связаны с последней симфонией Шостаковича – фреской, в которой мастерски зашифрованы знаки и символы давно ушедшей от нас эпохи. Но окончательно завоевать российскую публику американским музыкантам помогли три популярные пьесы, феерически ярко и стилистически безупречно сыгранные на бис. Прозвучали марш № 1 Элгара из цикла «Pomp and Circumstance», «Таити-трот» Шостаковича (оркестровка дуэта «Чай для двоих» из мюзикла В. Юменса «Нет, нет, Нанетт», больше известная у нас как фрагмент балета «Золотой век»), а также знаменитые «Звезды и полосы навсегда» американского короля маршей Дж. Ф. Сузы, ставшие национальным маршем США.