Прошлогодний юбилей Кристофа Виллибальда Глюка (300 лет со дня рождения) в России прошел очень скромно, если не сказать незаметно: единичны были концертные программы, почти не было новых работ, лишь только Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко отметился аж двумя премьерами, правда, данными в камерном формате. И вот уже в 2015-м про Глюка неожиданно вспомнили в «Новой опере». Да не просто вспомнили, а решились дать одну из знаковых работ композитора, фактически венец его творческих устремлений – «Ифигению в Тавриде». Премьера оперы пришлась точно на годовщину вхождения Крыма в состав России, и будь это не концертное исполнение, а полноценный спектакль, кто-нибудь из современных режиссеров не преминул бы воспользоваться совпадением и обыграть его в своей оригинальной концепции. Вне этого о «символическом» смысле названия сочинения лишь в антракте пошучивали оперные завсегдатаи.

Драматический миф со счастливым концом о пребывании одной из дочерей Агамемнона в стране диких скифов, рассказанный Еврипидом, составляет дилогию с другой трагедией того же автора – «Ифигенией в Авлиде», также удостоенной реформаторского пера Глюка. Обе оперы, как и прочие, написанные композитором на античные сюжеты (к ним он весьма тяготел, видя в греческой трагедии образцовый театр), несмотря на значительные достоинства, по сей день уступают в популярности самому известному опусу мастера – «Орфею и Эвридике».

«Ифигения в Тавриде», давно признанная музыковедением вершиной творчества Глюка, в которой он достиг полного слияния музыки с драматическим действием, преодолев условности господствовавшей в его время итальянской оперы-сериа, в России практически не имеет истории сценических воплощений. Эта опера не заключает в своей основе любовной коллизии, не может похвастаться эффектными ариями, смысловой единицей в ней является крупная музыкально-драматическая сцена, где естественно переплетены речитативы и ариозные элементы, строго подчиненные логике драматического развития. Музыка «Ифигении» при этом возвышенна и выразительна, отсутствие мелодических изысков с лихвой компенсировано патетической декламационностью, общей приподнятостью музыкального стиля, который как нельзя лучше подходит строгой красоте античного повествования.

Классицистски прозрачная музыка Глюка требует по-настоящему идеального исполнения – музыкально безупречного и эмоционально наполненного, искренне выразительного. В противном случае есть риск получить на выходе нечто пресное, а публику навсегда отпугнуть от незнакомого ей по сути произведения. Концертный вариант «Новой оперы» до идеала не дотянул, оставив достаточно противоречивое впечатление. И главная «заслуга» в этом – солистов, прежде всего исполнителей трех центральных партий. На эти партии были приглашены иностранные вокалисты, но в итоге иностранцев оказалось только двое, поскольку исполнительницу титульной партии итальянку Марианну Приззон спешно заменили нашей Оксаной Аркаевой, поющей преимущественно в Германии, для которой данное выступление оказалось в России дебютным. У Аркаевой неоспоримое техническое мастерство вокализации и ярко эмоциональная подача материала, но что не давало полностью принять ее Ифигению – это сам тембр певицы, его природные характеристики: мне кажется, что никогда в жизни я не слышал более некрасивого голоса. Когда в финале увертюры прозвучала первая фраза Аркаевой-Ифигении, было полное ощущение, что поет простуженный контратенор, – настолько резким, пронзительным, неприятным и каким-то искусственным оказалось это звучание. Отделаться от первого впечатления не удалось до самого конца оперы. Конечно, Глюк был борцом за музыкальную правду, а не адептом бельканто, просто красивое пение не было его кредо – но не до такой же степени! Партнеры Аркаевой также разочаровали: чуть лучше других был американский баритон Даниэль Ин-Ку Ли (Орест), хотя и его пение не отличалось точностью и изяществом, а уругвайский тенор Себастьян Феррада (Пилад) вообще едва справлялся с партией, даже при условии исполнения единственной арии «в транспорте». Штатные солисты «Новой оперы» (Евгений Ставинский, Елена Терентьева, Ольга Ионова и др.) на этом блеклом фоне протагонистов казались просто суперзвездами вокала.

Исключительно качественно прозвучал хор театра, коему в этой опере отведена немалая роль (хормейстер Юлия Сенюкова), – он был по-глюковски выразительным. Юношеский симфонический оркестр России им. Л. Николаева под управлением Василия Валитова порадовал слаженной и заинтересованной игрой, сумев передать драматические контрасты музыки Глюка и не оставив впечатления студенческой работы.

Фото Даниила Кочеткова