Il Giardino Armonico («Сад гармонии») выступил во главе со своим художественным руководителем Джованни Антонини. Царственной музой вечера предстала сопрано Юлия Лежнева. Изюминкой концерта явилось то, что приглашенный концертмейстер итальянского оркестра барочный скрипач Дмитрий Синьковский великолепно проявил себя и как контратенор: в этом качестве московский музыкант утверждается недавно, но успешно.

Программа концерта на две трети была составлена из вокальной музыки Джованни Баттисты Перголези. Для «разбега» Il Giardino Armonico представил всецело захвативший Кончерто гроссо ре минор La Follia Франческо Джеминиани – переработку одноименной сонаты Арканджело Корелли. Соло на скрипке в нем – также для «разбега» – исполнил Д. Синьковский, и эти блестящие «разбеги» стали восхитительной прелюдией к вокальной музыке Перголези.

Сначала прозвучал семичастный Псалом № 110 Confitebor tibi Domine для сопрано, контральто (альта), хора, струнных и basso continuo. В его исполнении участвовал московский вокальный ансамбль Intrada (художественный руководитель Екатерина Антоненко). Единственную арию для контральто (Sanctum et terribile nomen ejus), помимо собственных, взяла на себя и мастерски провела Ю. Лежнева. В ансамбле с ней, в довольно значительной партии альта в самом знаменитом сочинении Перголези – Stabat Mater – мы услышали Д. Синьковского. Из двенадцати частей кантаты голоса обоих исполнителей вступают во взаимодействие в семи дуэтах, у альта – три арии, у сопрано – две.

Неведомый раритет, псалом Confitebor tibi Domine покорил тонкой одухотворенностью, эмоциональностью, филигранной отделкой и хоровых партий, и единственной сольной вокальной партии. Однако именно кантата Stabat Mater произвела наиболее значительное впечатление, связанное в том числе и с дебютом в ней Д. Синьковского. Звучание его голоса от природы несколько выше и менее объемно в сравнении с альтовой фактурой, но контратенор и сопрано идеально сливались в унисонах, что, пожалуй, было главным источником восторга.

В этом сочинении для меня всегда ведущим голосом был альт, даже если начинало сопрано. На этот же раз создалась необычная ситуация, при которой сопрано Ю. Лежневой, год от года крепнущее, динамично развивающееся, все более набирающее чувственность и артистическую стать, стало ведущим голосом всей кантаты Перголези. Тем более что в некоторых местах контратенору все же недоставало альтовой глубины и внешнего «прострела». В интерпретации барочного репертуара техническая сторона вокализации, безусловно, существенна, и без рулад, без голосовой подвижности, без парения в высокой тесситуре делать в нем нечего. Но пение – это еще и душа, и эмоции, и чувства (в данном конкретном случае – религиозный экстаз). Никаких проблем ни с тем, ни с другим у контратенора не было, однако не стоит забывать, что характер голоса любого контратенора всегда более прихотлив и менее предсказуем, чем в случае с традиционными голосами. Поэтому особенно важно отметить, что граница вокальных возможностей Д. Синьковского находится сегодня под надежной защитой его музыкантского интеллекта и артистической души, так что испытание дебютом в сложнейшей партии музыкант выдержал с честью.

В качестве первого биса прозвучала светская музыка: дуэт Астерии и Андроника Vivo in te, mio caro bene – Vivo in te, mia dolce vita из оперы Генделя «Тамерлан», в котором Джованни Антонини не только дирижировал, но и солировал на флейте, и который исполнители посвятили памяти Елены Образцовой. В этом номере между сопрано и контратенором обнаружилось настолько вдохновенное творческое взаимодействие, что, как говорится, и придраться не к чему. Вторым бисом стал последний дуэтный номер Quando corpus morietur из Stabat Mater, но уже без финального Amen. В прогулке по саду гармонии, расцветшему звуками барочной музыки, это была незабываемая «остановка»…