В преддверии солидного юбилея, 9 апреля в Кондопоге прошел авторский концерт композитора; еще один авторский вечер 15 апреля провела Петрозаводская детская музыкально-хоровая школа. А 26 апреля Большой симфонический оркестр Карельской филармонии под управлением Мариуса Стравинского исполнял произведения юбиляра - Первый концерт для фортепиано с оркестром, Пятую симфонию «Мост Ватерлоо», «Последнее танго» для скрипки и струнного оркестра памяти принцессы Дианы. Накануне дня рождения Г.А. Вавилова, 6 мая в Костомукше завершился VI Международный юношеский конкурс пианистов Баренц-региона: конкурс именной – Геннадия Вавилова, так же как и ДМШ, в которой он проводился. С обсуждения этого события началось интервью, которое композитор дал нашей газете.

- Геннадий Алексеевич, принимали ли вы участие в учреждении конкурса и если да, то какие у вас были аргументы к тому, что такой конкурс нужен?
- Конкурс появился благодаря, прежде всего, созданной мною музыкальной литературе для фортепиано, охватывающей все возрастные категории: от детей 6-летнего возраста до убеленных сединой профессоров. Когда наш известный пианист Александр Бахчиев записывал на Всесоюзном радио в «Золотой фонд» три моих цикла («Иойку», «Руны» и «Родные напевы»), он сказал: «Ваша музыка заслуживает, чтобы ее исполняли». Получается, эти произведения и московскому профессору интересны, и детям. А когда я убедился, что в Петрозаводске проводятся фестивали, на которых исполняется моя музыка, что исполнительский интерес широк, то обратился в Министерство культуры РФ, и в 2000 году был учрежден Международный открытый юношеский конкурс пианистов Баренц-региона.
Я создал большое количество фортепианных произведений: 17 фортепианных сонат, баллады, этюды-картины, новеллы, два тома вальсов. И прежде думал, что дети не станут играть эти сложные сочинения (которые, кстати, многократно звучали в Москве - в концертных залах, на композиторских пленумах и съездах). Но оказалось, дети заинтересованы этой музыкой, что подтвердил VI Международный юношеский конкурс пианистов Баренц-региона. Он собрал 67 участников в возрасте от 6 до 23 лет. Приехали китайцы, корейцы, американцы, финны, норвежцы, конкурсанты из Прибалтики, из многих наших городов - Калининграда, Мурманска, Казани, Санкт-Петербурга, Москвы. В итоге - 4 золотые медали (первые места), 12 долларовых премий.
- Что же такое особенное вы вкладываете в произведения для детей, что позволяет им максимально раскрываться?
- Содержание. Вне содержания я вообще произведения не пишу. Кроме технических задач, которые стоят перед пианистом, в произведение должно быть вложено глубокое художественное содержание. Об этом я думал, когда, например, писал свои этюды-картины в «продолжение» этюдов-картин Рахманинова. Содержательная музыка требует соответствующего исполнения, которое отличает исполнение этюдов-картин от инструктивных этюдов. Мои пьесы на конкурсе играют те дети, которые могут это содержание раскрыть. И должен признаться, они черпают в них большое вдохновение.
- Что явилось толчком к тому, что вы посвятили себя созданию музыки для детей?
- В 1990-е и последующие годы в нашем обществе стало формироваться такое безразличие к детям, что в результате у нас появились миллионы брошенных и обездоленных ребят. Я сам встречался с ними в детских домах. И как гражданин я понял, что своим трудом должен внести посильный вклад - писать музыку для детей, такую, которая бы настраивала их на нечто позитивное, чтобы, слушая и исполняя ее, они растворяли в ней свою горечь, чтобы музыка помогла им выжить и научила жить. Сегодня я счастлив тем, что востребован детьми на сто процентов.
Если вы поинтересуетесь в петербургском издательстве «Композитор», - у меня только за 2011 год издано 45 сочинений. Это альбомы «Пространство памяти», «В лунном сиянии», «Цветы запоздалые», две сюиты, одна рапсодия, это развернутые сонатные формы и клавирный вариант Второй скрипичной сонаты (партитура была опубликована ранее).
Самое главное для композитора - подтверждать свои намерения массой изданных произведений. Не 10 произведений для детей от 6 до 9 лет, а более 50 произведений, чтобы они могли выбрать то, что им нравится. У меня изданы десятки сборников, и в это я вкладываю свою профессорскую зарплату.
- Часто ли вы вспоминаете профессоров, у которых учились сами?
- Да. По окончании Уфимского военно-музыкального училища с 1953 по 1957 год я учился в музыкальном училище при Московской консерватории (выдержав огромный конкурс – 37 человек на место) у замечательного профессионала, удивительно человека и педагога Е.О. Месснера. Как многому я у него научился!.. В том числе - умению заметить талант и помочь ему развиться. У Евгения Осиповича учились такие известные композиторы, как Андрей Эшпай, Карен Хачатурян, Вячеслав Овчинников и многие другие.
В Московской консерватории я учился у выдающегося музыканта и композитора – профессора Евгения Кирилловича Голубева (вместе с Альфредом Шнитке). У него училась и Татьяна Николаева, которая была удостоена, еще будучи студенткой, Сталинской премии за Концерт для фортепиано с оркестром.
В Санкт-Петербургской консерватории я учился в один период с талантливым композитором Валерием Гаврилиным. В 1966 году закончил ее по классу композиции у блистательного мастера и превосходного педагога Ореста Александровича Евлахова. Он был первым учеником Д.Д.Шостаковича. Это была великая школа и выдающиеся педагоги!
- Поделитесь, пожалуйста, как молодому композитору добиться заинтересованности юных музыкантов?
- Прежде всего, нужно изучить психологию восприятия музыки детьми. Однако если вы ставите перед собой задачу писать для детей, потому что это, как вам кажется, просто, но не чувствуете в этом органической потребности, то у вас ничего не получится и вы быстро разочаруетесь. Написать миниатюру для детей значительно сложнее, чем развернутую пьесу для взрослых. В музыке для детей должна быть тематическая ясность, здесь материал сконцентрирован. Эта музыка должна отражать глубину восприятия детьми окружающего мира. А дети - это особый мир. Я встречался с такими детьми, которые очень хорошо информированы, которые прослушали всю скрипичную, фортепианную литературу. В беседе они могут поставить в тупик профессора. Так что нужно их воспринимать как равных, как коллег.
- Тем не менее, далеко не все сегодняшние дети понимают современную музыку.
- Современная музыка - это относительное понятие. Скажем, когда я учился у Месснера, он нам «из-под полы» показывал произведения Белы Бартока – казалось бы, формальные трезвучия, интервалы, пьесы по черным клавишам, пьесы по белым клавишам. Затем родился, я бы сказал, настоящий учебник композиции - семь тетрадей «Микрокосмоса»…
Как научить воспринимать современную музыку? Думаю, что это индивидуальный процесс развития ребенка. Как научить воспринимать современную живопись? Когда я впервые увидел в Пушкинском музее «Девочку на шаре» Пабло Пикассо, то подумал: «Какой дилетант! У девочки диспропорция рук!» Но главное-то в другом - через эту диспропорцию Пикассо передал внутренний мир девочки. Евгений Голубев заставлял нас рассказывать о прочитанных произведениях, просмотренных спектаклях. Учась в Москве, я знал не только репертуары всех театров, но и всех исполнителей и актеров! Музыка и рождается, и понимается тогда, когда есть общее гармоничное развитие.
- Кого из современных композиторов или композиторов XX века вы могли бы выделить?
- Самобытнейшим композитором был Леонард Бернстайн. И Бенджамин Бриттен, особенно как автор «Военного реквиема». Бриттен однажды пришел вместе с Дмитрием Шостаковичем в класс Евлахова (потом я присутствовал на премьере «Военного реквиема», которую провел Евгений Мравинский). Я бы выделил композиторов французской «Шестерки» - Артура Онеггера, Жоржа Орика, выделил бы и Оливье Мессиана. Из ныне живущих - конечно, Андрея Эшпая и Родиона Щедрина, у которых в основе стиля - классические формы, усложненные современными средствами. Назову, конечно, нашу «тройку»: София Губайдулина, Эдисон Денисов, Альфред Шнитке – очень своеобразные и самобытные композиторы, большие профессионалы. Мне очень нравится музыка Пауля Хиндемита, я прослушал очень много его произведений. Уже не говорю о Густаве Малере, чью музыку можно слушать бесконечно.
- Какие задачи стоят перед современными композиторами?
- Композитор - это, прежде всего, общественно-государственная личность. Я не кабинетный композитор, я живу активной общественной жизнью, иду выступать перед доярками в колхоз, теперь это фермерские хозяйства, и мне говорят, что в результате увеличиваются удои молока (смеется).
- Что вас подвигает к композиторскому творчеству, как и когда вы пишите музыку?
- Я никогда не «подбирал» музыку и не сочинял, хлопая по клавишам рояля. В этом смысле мне знакомо свойственное Сергею Рахманинову состояние, когда внутри звучит, кипит, когда изнутри исходит музыка и невозможно ее не записывать. Форма выкристаллизовывается еще во время этого внутреннего звучания. У Рахманинова была фотографическая память – в отличие от Петра Чайковского, который записывал темы, гармонические последовательности на манжетах. Я пишу под воздействием каких-то сил, и мне физически порой не хватает времени реализовывать все идеи.
- Вы упомянули Чайковского, с которым родились в один день, 7 мая. Это единственное, что вас объединяет?
- Есть и другие обстоятельства, которые абсолютно у нас сходятся. Первый выпуск Санкт-Петербургской консерватории состоялся в 1866 году. И Антон Григорьевич Рубинштейн послал Петра Ильича к своему брату Николаю Григорьевичу, который просил у него талантливых выпускников, потому что он хотел, чтобы выпускники первой российской консерватории работали в Московской консерватории, которая как раз в 1866-м году открывалась. Ровно через сто лет, в 1966 году, я окончил ту же консерваторию, что и П.И.Чайковский. Ректор Павел Алексеевич Серебряков послал меня в только что открывшуюся Петрозаводскую консерваторию (филиал Петербургской консерватории). И по приказу Министерства культуры России я был направлен в приемную комиссию, где принимал абитуриентов в течение семи лет.
- Ваш день рождения приходится почти на День Победы.
- В День Победы в 1945-м я уже три года служил в армии. Я был сыном полка и в училище при Московской консерватории поступал в военной форме. Пять лет ходил в солдатских сапогах и трех видах военной формы: парадной, выходной, полевой. И когда я теперь иду на конкурс Баренц-региона, то счастлив не тем, что я в хорошем костюме и при бабочке, а тем, что за мной ходит толпа юных музыкантов с желанием пообщаться. Это великое счастье для человека!
- Поздравляем вас, Геннадий Алексеевич, с юбилеем, желаем доброго здоровья и творческих побед!