Начавший свою карьеру в России Марис Янсонс сегодня входит в топ лучших дирижеров, работать с которыми почитают за честь самые знаменитые коллективы, а возглавляемые им оркестры Баварского радио и Консертгебау стабильно находятся в десятке лучших в мире. С отечественными оркестрами Марис Янсонс сегодня, увы, не работает. Но для Петербургской филармонии, которой его отец, Арвид Кришевич, отдал больше 30 лет жизни и где сам Марис постигал секреты мастерства, будучи ассистентом Евгения Мравинского, было сделано исключение.

Программу концерта составили симфоническая поэма «Жизнь героя» Р. Штрауса – одно из любимых сочинений Мариса Янсонса, которым он часто дирижирует в Европе, посвященное, собственно, творческому пути артиста, и Третий фортепианный концерт Бетховена – как выражение самого духа европейского классического музицирования. Уже после первого дирижерского взмаха на вступлении струнных в бетховенском концерте в зал полился мягкий бархатный звук, пленяющий теплотой и глубиной. Благородство тона, которое мы привыкли слышать у лучших европейских мастеров, проявилось и в звучании Заслуженного коллектива. Это было откровение – подобно тому, как реставратор, сняв с полотна слой копоти, открывает яркие краски гениального художника. Марис Янсонс словно освободил «нутро» старейшего российского оркестра, «вытащив» почти забытую культуру оркестровой игры. Сила и могущество Янсонса заключаются не только в его умении блестяще разучить партитуру и представить публике тщательный результат, но и в создании атмосферы подлинного аристократизма. Рудольф Бухбиндер, солировавший в концерте, очень хорошо резонировал с этой атмосферой и задаваемым дирижером настроением. Бетховен у Бухбиндера прозвучал «по-венски» изящно: среди запомнившихся моментов – последние такты первой части с «жалобными вздохами» рояля, поддержанными струнными (пластичное рубато, волшебно исполненное Янсонсом!), и эпизод из финального рондо, где кларнет начинает «беседу» с солистом, к которой присоединятся фагот.

Но, конечно, в полной мере повелителем оркестровой стихии Марис Янсонс показал себя в сложнейшем опусе Рихарда Штрауса. «Жизнь героя» – эффектная и отчасти рассчитанная на внешние приемы вещь, о которую регулярно «ломают зубы» даже именитые маэстро. Гигантский состав оркестра при малейшей потере контроля превращается в лавинообразный шквал, и возникает «сумбур вместо музыки». В случае с Янсонсом было все ровно наоборот. Один из секретов, благодаря которому эта партитура прозвучала необычайно захватывающе и одновременно элегантно, заключался в том, что, несмотря на утроенный состав, Марис Арвидович представил поэму почти как камерную вещь. То есть, конечно, в нужных местах оркестр выдавал необходимую динамику, но при этом по тембровой дифференциации и сыгранности был подобен превосходному камерному ансамблю. Каждой мелодической линии и интонации уделялось тщательнейшее внимание, не было пропущено ни одной мелочи. Второй секрет особого благородного звучания заключался в том, что при всей героике дирижер сделал акцент на лирике, которая получилась необыкновенно проникновенной и волнующей. И сразу стало ясно, что за бравурной маской литературной программы, приложенной к сочинению композитором, скрывается ранимая душа поэта, которая не знает, как защититься от жестоких, пронизывающих ветров внешнего мира. Финал поэмы – волшебный мир, растворение в стране грез, апофеоз доброй сказки. И, конечно, за всем этим угадывалась душа самого Мариса Янсонса, одного из самых светлых романтиков нашего времени. 

Фото Сергея Тягина