Фестивалю искусств «Северное сияние» перевалило за четверть века, и на нем успели побывать не только европейские звезды классической музыки и джаза, но и солисты балета, а также оперная труппа Мариинского театра. Городок Тромсёс населением около 70 тысяч жителей в конце января – начале февраля превращается в центр культурной жизни. Веская причина для туристов оказаться там в это время – сезон северного сияния.

В этом году темой «Северного сияния» была «Фантазия». С фантазией в Тромсё нет проблем, но на сей раз ее концентрация была особенно высока. Даже мэр города Йенс Йохан Хьорт, как брат-близнец похожий на Пирса Броснана, вдохновился темой и процитировал стихи норвежского классика БьорнстьернеБьорнсонса(их напечатали в фестивальном буклете).

В похожем на застывший айсберг величавом белоснежном соборе Северного Ледовитого океана (так называют лютеранскую Арктическую церковь – главную достопримечательность Тромсё) давали концерт «Кармен-фантазия».По воле фантазии Франка Протознакомые до боли темы оперы Бизе предстали в совершенно неожиданном освещении, преображенные нетривиальной аранжировкой для духового оркестра(выступал Военно-духовой оркестр Северной Норвегии). Куплеты Тореадора оказались словно разморенными севильской жарой – все брутальное отступило на задний план, ария Микаэлы спровоцировала роскошную джазовую импровизацию, породнив Бизе с Пьяццоллой, «Цыганская песня» напомнила музыкальную поэтику Таривердиева, а Хабанера не появилась вовсе, вероятно, чтобы окончательно затмить новизной ощущений. «Благородные и сентиментальные вальсы» Равеля в аранжировке Ханну Койвула, исполненные с каким-то едва ли не английским педантизмом, обрели отстраненный блеск ледяного совершенства.

Главной кульминацией фестиваля в номинации «крупная форма» стали два гала-концерта солистов балета Большого театра (участвовали представители молодого поколения). Концерт на Шпицбергене, в свою очередь, стал главной кульминацией в рубрике «камерная музыка». Он оказался пробным камнем фестиваля искусств, его первой «выездной сессией», или, если по Уэльбеку, своеобразным «расширением пространства» –только не борьбы, а музыки.

Для большинства из тех, кто не был на Шпицбергене, это географическое название, скорее всего, связано с чем-то очень далеким и холодным, с местом, где жизнь сурова. Последнее недалеко от правды. Достаточно сказать, что улицы в поселке Лонгйир «носят имена» порядковых числительных, а неподалеку за горами можно легко наткнуться на белых медведей. Но когда оказываешься там в отеле, где Интернет работает быстрее, чем в иных городах, когда видишь восхитительное современное здание Научного центра Свальбарда, которое изнутри лучится светом и теплом дерева, тогда понимаешь, что здесь есть жизнь и жизнь – прекрасная.

Для сопрано Юлии Новиковой концерт на Шпицбергене был третьим после двух, с которыми она выступила в Тромсё. Не будет преувеличением сказать, что именно здесь, в сиянии звезд полярной ночи она испытала особый подъем чувств. Когда-то хрустальный, а сегодня все больше наливающийся цветами разных драгоценных камней голос Юлии звучал одухотворенно и нежно. Первую часть программы составила камерная музыка, объединенная образами ночи и луны и претендующая на монографическийимиджевый сольный CD под названием «Песни к луне». Оттенки звездного сияния, ночи и лунного света в интерпретации Дюпарка, Дебюсси, Шумана, Рихарда Штрауса, Рахманинова певица передавала во всем богатстве заданного образа. В ее тембре преобладали молочные, матовые, теплые оттенки с сверкающими верхами. Шпицбергенская публика слушала русскую певицу с обаятельной улыбкой, с томным и нежным, не без кокетства лучезарным взглядом, раскрыв рот и затаив дыхание.Однако подлинный фурор Юлия произвела вторым отделением, состоявшим из оперных хитов – арий Джульетты Гуно, МюзеттыПуччини, Русалки Дворжака, Альцины Генделя, МанонМассне. Концертмейстером выступил пианист Сергей Осадчук, более 20 лет живущий в Тромсё и составивший певице идеальную партию.