Фестиваль в Инсбруке считается одним из самых интересных, обширных и «продвинутых» по части исторически информированного исполнительства. Популярности фестивалю добавляет и уникальная аура города: древний Инсбрук, в котором некогда располагалась резиденция Габсбургов, окружен живописными пиками Альп. Один из фестивальных центров – великолепный замок Амбрас, возвышающийся над городом посреди роскошного парка с фонтанами и павлинами. Другой – городской театр, на сцене которого ставят барочные и раннеклассические оперы. Концерты проходят и в гулком пространстве Хофкирхе – Дворцовой церкви, и в богато украшенных залах дворцового комплекса Хофбург, и в Университетской церкви иезуитов. Если же вспомнить, что в XVII веке в Инсбруке при императорском дворе работал такой крупный композитор, как Марк Антонио Чести (его именем назван фестивальный конкурс певцов), и такой знаменитый скрипичный мастер, как Якоб Штайнер, то ясно, что лучшего места для фестиваля старинной музыки не придумать.

ИСПАНСКИЙ ЧАС

В этом году в «Испанском зале» замка Амбрас, украшенном изображениями правителей и святых, прошел концерт из разряда very special: итальянский ансамбль Accademia Ottoboni представлял программу La Musica Notturna, составленную из камерных сочинений Луиджи Боккерини. Квинтеты для гитары и струнного квартета, Дивертисменты для флейты и струнных, и напоследок – струнный квинтет, давший название всему концерту. Звуковой ландшафт ночного Мадрида представал в поэтичных названиях частей, в имитациях колокольного звона и перестуках деревянных молоточков ночной стражи. Неслучайно концерт проходил именно в «Испанском зале»: почти все сочинения носили, так или иначе, испанский колорит. Розочки в волосах и кастаньеты в руках, движение цикла от пасторали – к пламенному фанданго, дробные остинато первой скрипки (великолепная скрипачка Хелена Земанова), восхитительно бархатистые соло виолончели (Марко Чеккато), мягкая слиянность деликатного звучания ансамбля, демонстрирующего истинно итальянское нежнейшее dolce в моменты пианиссимо…  Напоследок ансамбль «урезал» марш, эффектно затихающий вдали, – тот самый марш, с которого и началась программа. Эта смысловая арка придала окончательную завершенность композиции, но тембровая красота звучания итальянского ансамбля вспоминалась еще долго.

НЕБРОСКИЙ ШИК

Оперную афишу фестиваля составили «Покинутая Дидона» Саверио Меркаданте и «Семела» Иоганна Адольфа Хассе. А также оперы Франческо Кавалли «Аполлон и Дафна» в постановке Алессандры Премоли, в которой пели победители и финалисты прошлогоднего вокального Конкурса Чести.

Официально фестиваль длился с 17 июля до 27 августа. Но основной блок, когда спектакли и концерты идут каждый день, начался 10 августа с премьеры «Покинутой Дидоны» в постановке маститого немецкого режиссера Юргена Флимма – в прошлом интенданта Руртриеннале и Зальцбургского фестиваля, а до недавнего времени – интенданта Берлинской Штаатсопер.

За пультом барочной Academia Montis Regalis – оркестра-резидента фестиваля – стоял его шеф и художественный руководитель фестиваля (с 2009 года) Алессандро де Марки. Оркестр и его руководитель известны в России; в 2014-м они выступали на фестивале Early Music в Санкт-Петербурге, исполнив сочинения Николы Порпоры; солировал Франко Фаджоли.

В репертуаре пьемонтского оркестра – музыка от Монтеверди до Россини и Доницетти, исполняемая на исторических инструментах. Игру Academia отличает неброский, но изысканный саунд. Де Марки, абсолютно владеющий всеми положенными в барочной музыке приемами аффектированной артикуляции, в принципе не склонен нагнетать и заострять, предпочитая патетике и экзальтации сдержанный динамический спектр от меццо пиано до меццо форте. Но если прорежется у него яркое форте или взовьется страстная тирата, то уж будьте уверены, в этом месте партитуры/спектакля действительно происходит нечто экстраординарное.

КАРФАГЕНСКИЙ ДОЛГОСТРОЙ

В этом году художественный руководитель фестиваля впервые поставил в программу оперу XIX века, репрезентирующую развитой стиль бельканто, в котором Меркаданте, написавший за свою жизнь (1795–1870) 60 опер, показал себя мастером не хуже Россини. Премьера Didona abbandonata состоялась 18 января 1823 года во время карнавала в Турине. Конечно, Меркаданте, писавший свои оперы параллельно с Россини (который, к слову, уважал и ценил коллегу), несколько уступает ему по части мелодической изобретательности, музыкантского остроумия и брызжущей во все стороны витальности. Однако мелодии его отнюдь не лишены изящества и прелести; да что там – временами просто заслушиваешься виртуозными ариями, очаровательными терцетами и лирическими дуэтами; а лихо закрученные ансамбли финалов по-настоящему захватывают.

В «Дидоне» очень скоро обнаруживается четкая ориентация на неаполитанскую оперную традицию, утвердившуюся еще у Алессандро Скарлатти; Алессандро де Марки не без оснований считает, что стиль бельканто есть закономерный итог старинной итальянской оперной традиции, берущей начало в стиле барокко.

Написанная на либретто Метастазио опера вынужденно следует устаревшим калькам opera seria, несмотря на добавление дуэтов и ансамблей: то есть опирается на речитативы и арии (текст Метастазио основательно переработал Андреа Леоне Тоттола). Де Марки выбрал к постановке первую, раннюю редакцию оперы; возможно, потому что в ней композитор оказался ближе к первоисточнику жанра.

История несчастной Дидоны, царицы Карфагена, покинутой отважным Энеем, предводителем троянцев, отрефлексирована во множестве сочинений художественной литературы и оперном жанре. В частности, на либретто того же Метастазио было написано чуть ли не пять десятков опер; к этому тексту обращались такие известные авторы, как Траэтта, Брунетти, Сарти, Йомелли, Галуппи, Пиччини и множество других.

Что же так привлекало их в пьесе Метастазио? Прежде всего – сюжет с острыми драматическими коллизиями и бешеным накалом страстей, пусть и изрядно запутанный. Плохой парень – мавританский царь Джарба – настойчиво домогается руки Дидоны, принуждая ее к брачному союзу и угрожая пойти на Карфаген войной в случае отказа. Сама Дидона страстно влюблена в героя троянской войны Энея, которого боги призывают на поиски новой родины, к берегам Италии. Предательство Осмида – советника царицы, дуэль Джарбы и Энея, внезапная отмена свадьбы в храме Нептуна, штурм царского дворца и пылающий Карфаген, гибнущий под натиском мавританского войска, – вот лишь несколько эпизодов, в которых чистая театральность проявлена так мощно и недвусмысленно, что постановщику, кажется, и придумывать нечего. Либреттист предусмотрел массу эффектных сцен и ситуаций, прямо подталкивающих к стилю пышному и патетичному.

Однако Юрген Флимм благополучно избежал соблазнов открытой театральности и предложил зрелище блеклое и довольно индифферентное по отношению к музыке. Спектакль уныло влачился добрых три часа с перерывом в декорациях незавершенной стройки (сценограф – Магдалена Гут). Герои, изрядно запутавшиеся в своих чувствах, путались и в лабиринте стен. Лестницы, ведущие в никуда, двери, открывающиеся в комнаты без потолка, опалубка и бетонные опоры с прутьями; крошащийся фундамент, на котором только начали возводить первый этаж… Все это вращалось на поворотном круге, открываясь укромными закоулками, где стояли кожаные кресла, торшеры, а то и просто валялся мусор.

У подножия конструкции притулился холодильник с банками пива и круглила бока ярко-красная бетономешалка. Эней, только появившись во главе войска, тут же полез в холодильник и припадал к банке в паузах своей выходной виртуозной арии.

Бравые вояки в колониальных шлемах – троянцы – противостояли условным маврам в фуражках, марширующим в партере с винтовками на плечах. Дидона появлялась каждый раз в новых нарядах (художница по костюмам – Кристина Белл). Белое подвенечное платье сменялось ярко-алым, корреспондирующим по цвету с алыми парусами на кораблях троянцев, – цветом страсти. А в финале, во время штурма дворца, она надевала бронежилет – впрочем, он не спас царицу от гибели.

Музыканты Академии сидели в неглубокой оркестровой яме, так что был виден и клавесин, и струнные. Музыка Меркаданте – нечто среднее между стилем зрелого Россини и раннего Верди – оказалась очень даже увлекательной. Увертюра – стремительная, бойкая – чем-то напомнила увертюру к «Сороке-воровке» Россини. Выход троянцев совершался под звуки милитаристского марша – похожие темы в изобилии есть в «Макбете» Верди. Как полагается, у главных героев было по семь-восемь арий, представляющих различные аффекты. Пропевая виртуозные пассажи, они либо метались по авансцене – как это делал снедаемый жаждой власти Джарба или Дидона, напоминающая в такие моменты разъяренную тигрицу, либо меланхолически страдали – как Семела. Потасовки и поединки были поставлены на совесть: Эней побеждал Джарбу в убедительно яростном бою на мечах, а в финале Дидона, только что пережившая измену советника и отъезд возлюбленного, не покорилась воле Джарбы, но нанесла ему смертельный удар – что вполне извинительно после того, как в предшествующей сцене он жестоко изнасиловал Семелу. Джарба не остался в долгу и успел заколоть царицу ее же кинжалом.

Сцена с изнасилованием Семелы во время штурма дворца не предусмотрена в либретто Метастазио, тут режиссер, как говорится, дожал ситуацию. Но в целом музыкальная сторона спектакля оказалась куда качественнее и интереснее, чем сценическая. Солисты были хороши; вела в певческом ансамбле литовская певица Виктория Мишкунайте. Ее звучное, мощное сопрано отлично справлялось со сложнейшими колоратурами, уснащающими партию Дидоны. Под стать ей была и австрийская меццо Кэтрин Вундзам – несколько ипохондричный, женственный Эней. Голос Вундзам оказался восхитительно гибок, подвижен и обольстителен; андрогинный Эней был гораздо мягче, чем его неистовая возлюбленная Дидона – Мишкунайте, в чьей игре ощущалась яростная воля и несгибаемый характер истинной властительницы. Отличный тенор Карло Винченцо Аллемано преуспел в изображении гнусного злодея Джарбы – жестокого и по-восточному коварного деспота, добивающегося власти над Карфагеном любыми средствами; очень неплохо спела партию Селены Эмили Ренар. Практически идеально были спеты все терцеты; хорош оказался и хор вояк.

Вообще в партитуре оперы оказалось много маршевых ритмов, звонов, военных сигналов и барабанной дроби – то есть звукоинтонационного комплекса, ассоциируемого с военной музыкальной семантикой. Однако случился и досадный «прокол»: всего обидней, что случился он еще на увертюре, в самом начале. Валторнист безнадежно «запорол» свое первое соло; и позже, на всем протяжении спектакля, валторна периодически сбоила, чем здорово подпортила общее впечатление.

На снимках: В. Мишкунайте – Дидона; сцена из спектакля «Покинутая Дидона»; Ансамбль Accademia Ottoboni в Испанском зале; замок Амбрас

Фото: ©Innsbrucker Festwochen