«Любовный напиток» самим названием пародийно намекал еще современникам Доницетти на знаменитый средневековый роман о Тристане и Изольде. Те двое закончили, как известно, плохо по причине колдовского зелья, ставшего напитком смерти. Доницетти решил на эту тему поиронизировать, сделав напиток исключительно для жизни. С напоминания о прекрасной Изотте, то бишь Изольде, опера и начинается: богатенькая владелица ферм строптивая красотка Адина читает фрагменты из этого романа крестьянам и своим друзьям «в рабочий полдень». Только у Юрия Александрова это уже не музейный XIX век – быть может, плюс-минус, на дворе вполне наше сумасшедшее время. Адина – боевая девица в черных кожаных брюках в облипку и элегантном пиджачке с заклепками. К такой на хромой кобыле не подъехать, а у паренька Неморино нет никакой. Правда, как выяснится, этой девушке отнюдь не чужда жажда простой человеческой любви, но пока надо поиграть на чувствах деревенского простака, не лишенного обаяния – знойного кудряша Неморино.

Александров, как всегда, великолепно выбрал певцов на главные роли. Парой двух влюбленных стали Олеся Гордеева и Денис Закиров, загримированный под когда-то суперзвездного мексиканского тенора Роландо Вильясона. Наш тенор напоминал мексиканца отчасти и своей исполнительской манерой, и сверкающими глазами, похожими на мексиканские почти один в один. Олесю Гордееву не стали гримировать под Анну Нетребко, но выглядела она изумительно стильно, а пела и вовсе с сокрушительным вдохновением, сохранив свежесть, чистоту и зажигательность тона от начала до конца оперы.

Режиссер ставил спектакль о всеохватном желании любви и взаимности, свойственном всем возрастам, а потому населил итальянскую деревушку N контрастными обитателями – от юных дев до седых старух, которым придумал и разные социальные маски, не существующие в партитуре, но понадобившиеся для реализации идеи. Из программки можно было узнать о новых героинях без пения – например, медсестре и даже военнообязанной. В спектакле их очень остро отыграла меццо-сопрано Изабелла Базина.

Александров предложил постановку в духе немецкой режиссуры, считающейся жупелом, синонимом хлесткой провокационности, средоточием всех грехов. Неморино впервые появился не один, а с дряхлеющей, правда, очень элегантно одетой в черные кружева старушкой в инвалидной коляске: старушка выпрыгнула из кресла, как только попробовала чудесный эликсир, завезенный в деревушку шарлатаном Дулькамарой в исполнении импозантного брюнета Юрия Борщева. Комическая опера прописана этому певцу, умеющему без труда держать внимание зала, вытанцовывая свою роль в главной сцене оперы – рекламирования и продажи «любовного напитка», под которым скрывалось обыкновенное кислое вино. Навязчивая пиар-компания авантюриста, только и думавшего, как поскорее улизнуть от непросвещенных крестьян, произвела нужный эффект: зелье мгновенно разошлось по рукам. Режиссер не постеснялся показать быстрое действие эликсира, прибегнув к незамысловатой цирковой иллюзии: у лысого выросла шапка волос, у старика-импотента взметнулся бугорок, а у дамы с чересчур большими формами они лопнули, как настоящие воздушные шары. Площадно, зато всем понятно, про что опера.

Оперу исполняли на итальянском, но некоторые ключевые фразы артисты «выбрасывали» на русском, в финале II акта очаровательную песенку «о рыбаке и рыбке» спели как частушки на тему «высокого рейтинга» и нехватки мужского напряжения в сети. Изобретательно была поставлена сцена «забривания» Неморино в армию – тут и пригодилась сексуально озабоченная медсестра из «Масок-шоу», утащившая паренька за кулисы. Армейская тема возникла и в связи с появлением «альтернативного брака» с воякой Белькоре, исполнить которого пригласили превосходного баритона Алексея Пашиева, кажется, вернувшегося в театр «Санкт-Петербург Опера» после нескольких сезонов в Большом театре.

Изобретательно были поставлены и сольные сцены. Знаменитый романс тенор Денис Закиров – лысый Неморино с чемоданчиком и папиросой – пел так, что жалость к нему вызывала не только музыкальные, но и реальные слезы. А возмущенная внезапным невниманием к ней Адина вышла из своей «брони», сделав несколько глотков того самого кислого вина. Режиссер показал, как у нее началась ломка от любви: певица стала превращаться в балерину, танцующую, понятное дело, лебедя, и мертвецки пьяная грохнулась в объятья Белькоре. На протяжении этой зажигательной сцены Олеся Гордеева максимально щедро делилась искусством своего с ума сводящего бельканто.

Кульминацией оперы, хоть и не совсем лирической, а опять же комической, стала сцена финального признания в любви Адины и Неморино, под конец которой оба кинулись раздеваться. Так Доницетти, а вслед за ним и Александров с легкостью доказали, что все эти эликсиры – всего лишь маленькая капля для неуверенных в себе, если у них есть настоящее большое желание любить и быть любимыми.