Истоком своей долгой и плодотворной педагогической деятельности Галина Сергеевна называет учебу в МГМПИ им. Гнесиных. Это было время, когда в институте работали легендарные музыканты, с которыми Галине Журавлевой посчастливилось заниматься и творчески общаться.

- Галина Сергеевна, расскажите о ваших учителях?

- Годы учебы были счастливейшим временем для меня. Я застала тот период, когда были еще живы Елена Фабиановна и Михаил Фабианович Гнесины. Когда преподавали Генрих Густавович Нейгауз, Теодор Давидович Гутман, Евгения Соломоновна Канторович, Марина Вениаминовна Юдина, и для нас, студентов, было большой радостью не только профессионально, но и чисто человечески общаться с этими выдающимися людьми. Все они имели огромное творческое влияние на нас. Моими непосредственными учителями были Е.С. Канторович, Г.Г. Нейгауз и М.В. Юдина. С их помощью я прошла хорошую школу мастерства.

Вспоминая своих знаменитых наставников, могу сказать, что отличительной чертой русского профессионального музыкального воспитания является большая преданность педагогов своему делу и невероятно уважительное к нему отношение. Уважение к самому процессу занятий, а также полная духовная отдача во время занятий с учениками – вот творческая установка, объединявшая в то время весь преподавательский состав института. Считалось настоящим преступлением быть безразличным к тому, с чем ты соприкасаешься. Этот подход естественно усваивали и лучшие студенты - он навсегда становился их профессиональным кредо. Мои сокурсники – М.Таривердиев, Е.Светланов, Е.Птичкин, В.Докшицер – яркое тому подтверждение.

- Какие принципы работы ваших учителей послужили основой вашего собственного педагогического опыта?

- Мои учителя воспитывали не просто музыкантов, а музыкант произрастает не только из того, что в нем заложено генетически и что ему дано свыше. Формирование творческой личности зависит от всех тех, с кем человек соприкасался, от кого что получил. Мне повезло вдвойне. Хотя Гнесины не были моими непосредственными учителями, но я с особой теплотой вспоминаю почти семейную их привязанность к нам, ученикам. Все члены семьи Гнесиных – прежде всего педагоги. Они очень бережно относились к индивидуальности каждого из нас, в этом была их особенность. Умение преподавателя осознать, что можно «взять» с ученика, притом не «загоняя его в угол», сейчас большая редкость. До сих пор меня восхищает принцип Гнесиных: работать не ради похвалы коллег, а ради нас, учеников. Мы это ощущали, и воспоминание об этом и само это ощущение я храню всю свою жизнь.

- За десятилетия преподавания вы выпустили множество пианистов. Как складывается творческая судьба тех из них, кто решил продолжить профессиональное музыкальное образование?

- У меня всегда был и остается достаточно большой класс. Каждый год я выпускаю по несколько человек, и из них кто-то обязательно поступает учиться дальше. В этом году у меня 6 выпускников. Их них готовятся к поступлению двое. А в целом за все время преподавания более ста моих учеников стали профессионалами. Некоторые сейчас живут и работают за границей. Моя ученица Екатерина Рындина, окончившая РАМ им. Гнесиных, уехала учиться и жить в Хьюстон, организовала там международную академию музыки. Не менее талантливая выпускница Татьяна Гадакчан работает в Джульярдской школе. Ряд бывших выпускников - сейчас мои ближайшие коллеги, работают в нашей школе или в других школах Москвы. Конечно, многие приходят ко мне, спрашивают совета по поводу своих учеников. Я и сама никогда не стесняюсь спросить совета у молодых коллег. Иногда организую «концерты учеников моих учеников», после которых обязательно следует обсуждение результатов, обмен опытом.

- Бывают ли у вас с вашими действующими учениками поводы для совместных впечатлений помимо уроков и школьных концертов?

- Мне всегда хотелось получить ученика на длительное время, а не только на 40 минут урока. Бывает очень интересно узнать его как человека. И несколько раз мне это удавалось. Однажды я взяла своих учеников на курсы повышения квалификации в Кострому - они должны были иллюстрировать мой доклад, - и мы целую неделю были вместе. Мы вместе жили, вместе ходили по музеям, обсуждали наши выступления и игру других участников. Впечатления от совместной поездки были настолько ярки, что после этого случая я стала часто брать учеников в подобные поездки по разным городам.

- Какие из ваших методических установок вы считаете самыми важными?

- Важно проконтролировать «первые шаги», они должны стать залогом пианистической уверенности, грамотности и свободы, и этому я уделяю большое внимание. Очень полезный навык для музыканта - свободное чтение с листа. Когда ребенок не прикован к клавиатуре, то читает нотную книгу, как букварь. И нарабатывает скорость чтения, как по букварю, что необходимо для будущего общего музыкального развития. Умея «читать», ребенок осваивает не в пример много музыкальной информации - песенок, образов, приемов, накапливая необходимую музыкальную базу. Приучать «читать музыку» нужно на каждом уроке: не торопясь, не оказывая давления на ученика, но и не отступая. Нельзя прощать себе ни одного пропуска. Маленький музыкант должен осознать, что он сам без труда может многое освоить. Учить читать – это самое главное. С этого я начинаю обучение. Читая книгу, ребенок представляет картинки. Нужно научить ребенка видеть такие же картинки в музыке, а разговаривать – пальцами. Научиться свободно читать нотные книги сложно. Звуки, счет, пальцы, динамика – все это надо примечать одновременно. Умение нарабатывается с годами, вот почему нужно как можно раньше начинать чтение с листа. Но делать это, повторю, без давления, чтобы научить получать удовольствие от чтения музыки.

И еще один из важных принципов, общих для любого вида работы на уроке: никогда не гнаться за быстрым результатом. У каждого ученика свой темперамент, свой биоритм - своя индивидуальность, которую нужно учитывать. Это главное.

- В чем, по-вашему, проявляется внимательное отношение к индивидуальности учащегося и как скоро удается раскрыть талант?

- Если зерно таланта попадает на благоприятную почву, то из ученика постепенно вырастает совершенный музыкант. Но сначала нужно хорошо изучить то, на что способен ученик. Талант бывает непредсказуем. Он может раскрыться в любой момент, а может и не раскрыться никогда. Иногда коллеги спрашивают: «Зачем вы выводите на сцену ученика, который еще не совсем готов к этому?» Возможно, он действительно пока не готов сыграть все безукоризненно, и похвалы коллег я не добьюсь, но мне нужно другое. Важно знать, как этот ученик поведет себя в разных ситуациях. Что он сможет сохранить из того, что я ему дала, а что потеряет. Если потери будут значительными, я анализирую, чем ему помочь. Мне важно, как будет развиваться мое музыкальное дитя. Смогу ли я породить в нем такие качества, как желание и уверенность. Для того чтобы достичь высот, не обязательно быть гением. И порой в самом обыкновенном ученике можно заметить то, что в гении остается незамеченным. Например, умение учить наизусть. Гению это может быть неведомо, ведь музыкальный текст он запомнит мгновенно. А я учу искать, сравнивать, выбирать для себя и опираться на удобные для памяти моменты.

Объективно осознавать произведение как целое и вкладывать в него нечто свое, предложить индивидуальное прочтение музыки – это почти успех. Я считаю, если хочешь успеха – вложи в интерпретацию что-то собственное. На уроках я всегда приветствую инициативу и часто говорю ученику: «Если ты предлагаешь мне свое прочтение и оно интересно, то ты так и будешь играть. Если же нет – я постараюсь доказать, почему так играть не стоит». Я вижу в каждом ученике, прежде всего, партнера в достижении главной цели. Не все дети идут в музыкальную школу по собственному желанию. Но моя задача – научить любить то, чему я отдаю всю свою жизнь, научить применять знания и навыки практически, чтобы ученику это в жизни пригодилось и чтобы впоследствии своих детей он тоже отдал учиться в музыкальную школу. Однажды споткнувшись о непонимание и педагогическую черствость, человек может навсегда отречься от прекрасного. А любовь к искусству надо сохранять. И не потому, что так принято, а потому, что без этого нельзя жить.