Организованный одной из лучших в России – Свердловской филармонией в 2010 году Симфофорум успешно решает художественные и административные задачи: слушателям дает возможность познакомиться с разными российскими оркестрами, а администраторам и руководителям – обсудить насущные проблемы, касающиеся выработки общей стратегии развития филармонического дела.

За прошедшие годы на форуме в Екатеринбурге выступило более двадцати коллективов – как с богатой историей, так и недавно организованных, сложились свои традиции и правила, одно из которых – приглашение за пульт Уральского филармонического оркестра музыканта с мировым именем. В этом году выбор пал на финского дирижера и композитора Лейфа Сегерстама, руководившего различными симфоническими коллективами в родной Финляндии и за ее пределами, а сегодня возглавляющего Филармонический оркестр Турку. В академическом музыкальном мире Сегерстам известен и как автор симфоний, которые начал сочинять с 70-х годов и, методично работая, обогнал всех классиков: перу финского мастера принадлежит уже более трехсот произведений в этом жанре.

Для концерта-открытия Симфофорума Сегерстам выбрал любимого им Сибелиуса: его Вторая симфония прозвучала в паре с поэмой Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра». Оба произведения – серьезнейшее испытание для любого оркестра, и уральцы выдержали его с блеском, подтвердив статус одного из лучших в России коллектива, что называется, «не уступающего мировым стандартам». Среди многих достоинств Сегерстама, внешне похожего на героя финских сказаний Йоулупукки (скандинавского аналога Деда Мороза), - умение лепить в музыке яркие театральные образы и удерживать напряженное внимание зала. Вызвав настоящий шквал аплодисментов, Сегерстам продирижировал на бис ставшим уже настоящим хитом «Грустным» (а вернее будет сказать, траурным) вальсом Сибелиуса и, не успокоившись, выдал под занавес его же симфоническую поэму «Финляндия», впервые прозвучавшую в 1900 году.

Серьезность программы – одно из главных условий форума. Выступающие оркестры должны были показывать свое мастерство на сочинениях, требующих усердия как от музыкантов, так и от слушателей. На концерте Омского академического филармонического оркестра, принимавшего участие еще в самом первом Симфофоруме, художественному руководителю Дмитрию Васильеву удалось найти удачный баланс между легкостью и серьезностью, выбрав в качестве смыслового центра Францию с расходящимися от нее лучами в сторону России и Америки. «Фантастическая симфония» Берлиоза – одно из самых сложных оркестровых сочинений. Созданная спустя всего три года после кончины Бетховена, в 1830 году, она поразила своих современников вызывающей «антиклассичностью» и пугающей благовоспитанных обывателей программой со страстями, метаниями и финальным дьявольским шабашем. Эта во многом и поныне экстравагантная вещь возникла как плод пылкой любви Берлиоза к актрисе Генриетте Смитсон, однако в конечном итоге – спустя семнадцать лет после создания – симфония оказалась посвящена русскому императору Николаю I, на чью благосклонность автор рассчитывал накануне гастролей в Москву и Петербург. Мастерски распоряжающийся оркестровыми красками Берлиоз задал в партитуре «Фантастической» весьма непростые задачи, о которые «ломают зубы» даже маститые коллективы и дирижеры. К чести исполнителей надо сказать, что в целом они достойно справились со всеми сложностями, хотя порою очень не хватало французской тонкости и изящества. Дирижер умело выстроил концепцию, но иногда звучание больше напоминало «декларацию о намерениях», нежели отшлифованный результат (давали о себе знать и грубовато громкие духовые, и резкое звучание виолончелей с контрабасами).

Зато во втором отделении оркестру удалось прекрасно реабилитироваться, Стравинский и Гершвин получились у омичей душевными и яркими, русская удаль и американский задор оказались музыкантам ближе, чем страсти французского романтика. Сюита из «Жар-Птицы» почти физически заставила вибрировать пространство ослепительным светом, а «Американец в Париже» порадовал «балетной» пластикой, вызывая в памяти ассоциации с запечатлевшей этап активного переустройства старого мира кинохроникой 20-х годов. В качестве биса сибиряки сыграли оркестровую обработку знаменитой песни «Под небом Парижа» Ива Монтана, внесшую меланхолическую нотку в общую атмосферу вечера. В домашнем регионе Омский оркестр ведет очень интенсивную деятельность, чередуя серьезные академические концерты с предназначенными для неискушенного слушателя вечерами обработок рок-хитов и популярных песен. Оркестр в этом году получил средства президентского гранта на приобретение новых инструментов, так что совсем скоро предстанет в ином, более совершенном звуковом обличии.

Выступавший на следующий день после омичей МГАСО под управлением Павла Когана посетил Симфофорум в рамках грандиозного турне от Москвы до Владивостока. Имя дирижера и «столичная марка» коллектива собрали на Седьмую симфонию Бетховена и Четвертую Брамса переполненный зал. Среди московских меломанов МГАСО котируется, скорее, как упорный труженик, нежели яркий хедлайнер. Ставка оркестра и его художественного руководителя на старый добротный академизм чуть ли не «советского разлива» оправдывает себя среди ряда слушателей, предпочитающих романтический плотный звук изыскам современных последователей исторически информированного исполнительства. Благодаря трудам историков стали известны подробности премьерных исполнений классиков, и сегодня даже в крупных академических оркестрах на произведениях Бетховена и Моцарта количество струнных и басов сокращается. Судя по прошедшему в Екатеринбурге концерту, Павлу Когану подобный подход совсем не близок; почти сотня музыкантов, играющих симфонии венских мастеров, – прекрасный способ высвободить заложенную в партитурах мощную энергию.

Седьмая Бетховена уже звучала на Симфофоруме четыре года назад в интерпретации MusicAeterna с Теодором Курентзисом, штурмующего сегодня вершины музыкального Олимпа. И если греческий маэстро сознательно шел на нарушение привычных канонов, граничащее порой с экстравагантностью, то наследник советских традиций сделал все «как в старые добрые времена». Бетховен и Брамс предстали своего рода супергероями, для которых сила и мощь куда важнее душевных терзаний и трепета. Весьма подвижные даже в медленных частях темпы придавали оркестровому механизму дополнительную энергию, а посылающий волевые импульсы дирижер был подобен заправскому водителю крутого авто, испытывающему кураж от быстрой красивой езды. Финальная зловещая поступь Пассакалии из Четвертой симфонии Брамса воспринималась, скорее, как марш победителей, а не как роковое шествие неумолимой судьбы. Быть может, поэтому после трагической симфонии Павел Коган с легкостью перешел к бисам, легкомысленной «Польке-Анке» Иоганна Штрауса и знойному аргентинскому танго, вызвав у публики восторг и овации стоя. После одержанной победы можно и потанцевать… 

Заключительный концерт форума с участием «домашнего» Уральского филармонического оркестра был полностью посвящен музыке Чайковского. Художественный руководитель УАФО Дмитрий Лисс сделал свой выбор не в пользу часто играемых симфоний и увертюр – он выбрал Третью оркестровую сюиту и программную симфонию «Манфред». Созданные буквально друг за другом (сюита в 1884-м, «Манфред» в 1885-м) эти сочинения, с одной стороны – показатель зрелого стиля Петра Ильича, а с другой – прямое предвосхищение его последующих шедевров. Дмитрий Лисс, выстраивая настоящие драматические сцены, заставил зал следить за музыкой, затаив дыхание. В пластичном течении сюиты угадывались будущие балетные контуры «Спящей» и «Щелкунчика», а ее смысловым центром стал финал – вариационный цикл, где дирижер представил широчайшую панораму образов и тем, присущих Чайковскому. Здесь и поклон столь любимому композитором XVIII веку (строгое и сдержанное звучание темы с суховато-графическими валторнами), и струящиеся в вихрях пассажей второй вариации «метели» из «Щелкунчика», и роковая тема dies irae, выделенная в четвертой вариации, и русская лирическая протяжная, и, наконец, торжественная поступь заключительного полонеза, в котором слышен «страшный мажор» финала Пятой симфонии…

Мастерски была сыграна и симфония «Манфред». Сам Чайковский под конец жизни не особо жаловал эту вещь, созданную по настоянию Милия Балакирева. Практически вся разобранная по хрестоматиям «оркестровых трудностей» партитура «Манфреда» – крепкий орешек для самых лучших оркестров, и Уральский коллектив еще раз доказал свое право находиться в их числе. Кажущиеся «шероховатости» оркестровки Чайковского дирижер выделил так, что русский классик вдруг обнаружил свое сходство с композиторами XX века. Так, тема-зачин первой части прозвучала подобно инструментальным «монологам» из сюиты «Гамлет» Шостаковича, вместо «иллюстраций к Байрону» Дмитрий Лисс представил настоящую малеровскую «драму обнаженной души» с ее трагическим пафосом одиночества человека, не нашедшего пристанища в суровом мире.

Но завершился форум на оптимистической ноте. В зале филармонии состоялся финал IV Открытого конкурса композиторов «Петя и Волк-2018» на создание лучшего симфонического произведения для детей. Прошедшие отбор у авторитетного жюри партитуры прозвучали в исполнении Уральского молодежного симфонического оркестра под управлением маэстро Энхэ. Судейская комиссия, в которой были композиторы Александр Чайковский, Вадим Биберган, Александр Клевицкий, отметила высокий уровень конкурсных работ и решила отдать первую премию нидерландскому композитору Эдуарду де Бору за сочинение «Фабрика симфонических красок». Второе место и приз слушательских симпатий достались выпускнице Уральской консерватории Анастасии Беспаловой из города Ревда, представившей произведение «Кто сказал «мяу». Третья премия была вручена Мэлу Макинтайеру из Великобритании за музыкальное воплощение сказки «Гамельнский крысолов». Концерт завершился сказкой Прокофьева, давшей название конкурсу, в которой классик с детской беззаботностью прославляет юмор и отвагу.

На снимках: Д. Лисс и Л. Сегерстам за пультом Уральского академического филармонического оркестра