– Наталия, кому пришло в голову сделать такой проект?

– Антон Флёров, куратор Института театра, предложил мне проводить творческую лабораторию, посвященную работе с голосом. При институте уже существовала лаборатория «Сота» («Современный танец»), которую вела Дина Хусейн, и вот решили сделать подобный проект с современным вокалом, расширенными вокальными техниками. Мы работали по пять часов каждый день в течение месяца, плюс к тому были и индивидуальные занятия.

– Ваша группа состоит не только из музыкантов: среди ее участников есть перформеры, танцоры, художники, кураторы; есть хореограф и театральный режиссер. Чем вас привлекает идея объединения творческих людей разных специальностей?

– Я думаю, что в конечном счете это будет опыт взаимообогащения этих творческих сфер. Мне было интересно набрать разных людей, которые бы не дублировали, а дополняли друг друга и привносили бы свой опыт в наш общий котел. С другой стороны, тот опыт, который они получили на воркшопах «Ла Гола», думаю, так или иначе будет влиять на их проекты – режиссерские, хореографические… «Ла Гол» – многосторонняя группа ярких личностей. Меня интересовали люди с необычными голосами, открытые новому и способные обучаться. У нас есть даже танцовщица буто (современный японский танец. – И.С.). Но для начала я «отключила» все их умения, и мы сконцентрировались на том, что участники группы делать не умеют или чувствуют себя в этом некомфортно – читать нотный текст и воспроизводить его голосом. В том числе музыкальную графику. Кроме того, они писали свои пьесы, учились работать со временем, чувствовать время (ощущение четвертого измерения у музыканта, танцора и актера разное).

– Как проходили занятия?

– Студентам предлагались упражнения, связанные с психофизическими процессами. Это полная перестройка мышления, отношения к тому, что такое голос. Я работаю по своей методике, которая складывалась в течение всей жизни. У меня есть своя система дыхательных упражнений – она основывается на системе Юрия Николаевича Должикова. Это мой педагог по классу флейты, у него я училась в ЦМШ и в Московской консерватории. Он совершенно феноменально работал с дыханием. Его систему я по-своему логически развивала уже с детского возраста (тогда же начала заниматься и вокалом): я подключала новые упражнения, которые находила сама и которые казались мне необходимыми. Что-то из китайской гимнастики, что-то из йоги – в общем, эклектика. Когда все эти упражнения объясняешь детально, они невероятно действенны. Многие из них тренируют память – тела, ощущений, тренируют способность запоминать текст.

– Расскажите об экстремальной артистке нью-йоркского даунтауна Шелли Хирш, работающей в жанре вокального театра, которую вы пригласили в качестве преподавателя лаборатории.

– Когда я думала, кого пригласить, Шелли Хирш стояла на первом месте. Она действительно балансирует между современным вокалом и актерским мастерством, и это необычный пограничный опыт. Мне вообще интересны такие люди. Она совершенно уникальна как основатель особого типа перформанса, где в силу ее биографии пересекаются и экспериментальный театр, и бродвейский мюзикл, и музыкальная абстракция, и вся история американской поп-музыки. Для нее это единый океан. Она позвала студентов «Ла Гола» поучаствовать в исполнении ее сочинения States («Состояния»), причем, по ее словам, раньше она исполняла собственную музыку только сама. В States много заданности, там все подробно расписано, но вообще Шелли – замечательный импровизатор, развивающий расширенные вокальные техники. К тому же она оказалась не менее замечательным педагогом в этой области.

– А как насчет немецкого перформансиста Кристиана Кестена, тоже приглашенного по вашей инициативе?

– Это выдающийся берлинский композитор и очень интересный исполнитель-перформер, у него заказы по всему миру. Он работал с той частью программы «Ла Гола», которая детерминирована и предполагает разбор текста – часто не совсем понятного, графического, с кучей комментариев… Кроме воркшопов Хирш, Кестена и моих как результат нашей интенсивной работы состоялись три концерта-презентации: первый и второй – в «Пространстве перформативных практик», третий – в Центре им. Вс. Мейерхольда.

– В репертуаре группы «Ла Гол» есть произведения Наталии Пшеничниковой. Что вас привлекает в композиции и присутствуют ли в ваших опусах моменты импровизации?

– Я пишу не так много музыки, несколько сочинений в год, и всегда – для конкретных исполнителей. Мне интересны перформанс, музыкальный театр, концептуализм. Но при этом мои произведения можно слушать и в формате аудио. Как правило, они могут исполняться в трех-четырех вариантах – от сложного перформанса до чисто концертной версии. В основном они записаны, детерминированы, и притом достаточно жестко. На одном из концертов «Ла Гола» исполнялись небольшие пьесы, объединенные в два цикла, – «Прогулки» и «Интервью». Прогулки заключались в том, чтобы в абсолютном молчании пройти по Певческому переулку, а затем услышанные звуки записать на бумаге словами и расположить их во времени в той же последовательности (по существу, это эстетика Кейджа). В дальнейшем мы шли от их имитации до интерпретации, то есть от конкретики к большей абстрактности. В результате мы все это записывали нотами, и получалось сочинение – у каждого свое. А интервью заключались в том, что я просила каждого вспомнить событие, связанное с воспоминанием о голосе. Были совершенно удивительные рассказы, с которыми мы потом тоже работали как с материалом. В общем, это была не только композиторская, но и режиссерская работа, причем как нечто неразделимое, как единое целое.

– Сейчас в репертуаре группы сочинения Джона Кейджа, Дмитрия Курляндского, Сергея Невского, Кирилла Чернегина, Джачинто Шелcи, Кирилла Широкова, Буркхарда Шлотхауэра, Дитера Шнебеля, Роберта Эшли. По какому принципу вы выбираете авторов?

– Я развиваю определенные принципы, и если я вижу, что сочинение ценно с этой точки зрения, что в нем содержится какой-то новый опыт, я его разучиваю с участниками «Ла Гола». Скажем, в сочинении Клауса Ланга «Луна с малиновыми ресницами» надо петь очень тихо и без вибрато, при этом слышать пространство и быть «на градус выше белого шума»…

– Какие еще композиторские имена войдут в репертуар «Ла Гола» в ближайшем будущем?

– Я планирую сделать программу, посвященную творчеству Джорджа Брехта и вообще объединения Fluxus, участником которого он был. Но моя главная задача – это работа с молодыми российскими композиторами, я и дальше планирую исполнять их сочинения, а также инициировать создание новых.

– В апреле группа «Ла Гол» устроила флешмоб в московском метро, исполнив на эскалаторе Клауса Ланга и специально написанный ваш опус «Вверх – вниз». Вы проводили флешмобы и в старом хранилище «Винзавода», и на пруду царицынского парка, и даже в бассейне. Расскажите подробнее об этих акциях.

– Флешмоб в метро прошел в переходе между станциями «Трубная» и «Цветной бульвар». Во время исполнения студенты ехали по эскалаторам вверх и вниз вместе со случайными прохожими.

– Вы договаривались с Московским метрополитеном?

– Да, конечно, мы получили разрешение. Более того, новая дирекция метрополитена радостно нас поддержала. В другой раз мы сняли бассейн, где, кроме нас, никого не было. Пели под водой (при этом идет невероятно сильная вибрация), упражнялись в исполнении отдельных нот и глиссандо, отрабатывали различные виды артикуляции.

– Как это возможно?

– Это давно не новость. Для меня было важно, чтобы люди оказались в естественной среде, подобно младенцу в утробе матери. Он слышит все совершенно по-другому – примерно так, как мы слышим пение, находясь под водой.

– Что вам дало освоение новых исполнительских пространств?

– Моя задача заключалась в том, чтобы погрузить студентов в ситуацию абсолютного стресса. Потому что только находясь в состоянии стресса, можно по-настоящему сконцентрироваться на звуке. Мы существовали в различных акустических пространствах, не приспособленных для работы с голосом. Был еще такой прием: во время исполнения Ланга я включала мелодии demo на синтезаторе. Когда кто-то как-то реагировал, я останавливала исполнение, и мы начинали все сначала. В результате я приучила студентов к полной сосредоточенности на звуке, что бы ни происходило вокруг. Наверное, самый сильный стресс они испытали, когда мы катались на лодках по царицынскому пруду – как выяснилось, никто не умеет грести, кроме меня. Это не было упражнением на выносливость, но надо было выстроить из лодок фигуру круга и удерживать их на определенном расстоянии друг от друга.

– Наверное, это почти невыполнимо – так ювелирно грести и одновременно петь.

– Не все это совмещали, но, действительно, это было самое сложное задание.

– В июне у вас с «Ла Голом» был концерт в Киеве на стадионе «Динамо» в рамках фестиваля «Архитектура голоса». Как вас принимала публика?

– Очень хорошо. Мы не чувствовали себя в роли рок-группы, стадион рассматривался нами как некий ландшафт, позволяющий экспериментировать с акустикой, тем более что во время нашего выступления еще и прошел грозовой фронт. Ребята поняли, что такое звук, который отражается от трибун и начинает звучать в десять раз громче без всякого микрофона. Хотя усиление у нас тоже было. Исполняли мы Джона Кейджа, Дмитрия Курляндского, Клауса Ланга, Кирилла Чернегина, мою пьесу «Колодец».

– У вас группа принципиально а cappella? Или инструменталисты возможны?

– Не принципиально, но пока инструменты присутствуют только в пьесе Чернегина Untitled IX – барабаны и скрипичный смычок. Вообще у меня даже есть идея что-то исполнить с Московским ансамблем современной музыки. Но а cappella дает мобильность – мы можем выступить в любом месте и любом пространстве.

– В чем вы видите перспективы развития?

– Во-первых, я бы хотела, чтобы каждый участник группы сделал свой собственный проект. Во-вторых, я надеюсь, что для нас будут писать композиторы. В-третьих, мы, конечно же, будем сотрудничать с другими группами – хореографическими, театральными; будем озвучивать фильмы в режиме реального времени; у нас есть идеи насчет проектов с видеорядом – возможности совершенно необозримы. Мне уже предлагают создать что-то подобное в других городах – в Петербурге, Киеве. У меня такая мечта – организовать множество лабораторий голоса по всему миру, а потом где-то всем соединиться и сделать какой-то глобальный проект.