Приезд Шломо Минца в Россию был связан с его грядущим юбилеем: в октябре маэстро исполнится 60 лет. Он родился в Москве, ему было два года, когда семья переехала в Израиль, и свою блестящую музыкальную карьеру он строил на Западе: в 11 лет уже выступил в качестве солиста с Израильским филармоническим оркестром, в 16 дебютировал в Карнеги-холле (по рекомендации Исаака Стерна). Сегодня Шломо Минц ведет активную концертную и педагогическую деятельность и является одной из самых уважаемых в музыкальном мире фигур. Несмотря на российские корни, в российских столицах он нечастый гость (предыдущий приезд состоялся в 2008 году – тогда Минц также выступал в Петербурге). Ценность нынешнего визита была обусловлена еще и тем, что артист дал мастер-классы для учащихся специальных музыкальных школ Москвы и Петербурга.

Концертная программа тура по двум городам позволила Шломо Минцу продемонстрировать две свои ипостаси – солиста и дирижера. Хрестоматийный Скрипичный концерт Мендельсона предстал в обрамлении «Академической увертюры» и Первой симфонии Йоганнеса Брамса. 23 марта с оркестром Musica Viva эти произведения прозвучали на сцене Зала Чайковского в Москве, а тремя днями позже, 26-го, в Петербурге. Там именитый музыкант дирижировал оркестром «Северная симфония», базой которого является Мюзик-холл. Художественный руководитель коллектива дирижер Фабио Мастранджело решил активно расширять «мюзик-холльные» границы оркестрового репертуара до самых серьезных шедевров классики и даже организовал специальный абонемент «Музыкальное путешествие». Однако выбранные Минцем для дирижерского дебюта в Петербурге сочинения все же требуют большей музыкальной культуры, чем та, что смогла предложить «Северная симфония», – впрочем, похвастать воплощением на должном уровне той же Первой симфонии Брамса способен далеко не каждый и из более известных, в том числе европейских, оркестров. В итоге Минц в своей интерпретации проявил себя скорее как педагог, нежели творец, и в этом отношении его работа с оркестром Мастранджело оказалась полезным опытом, прежде всего для самих оркестрантов.

В открывшей вечер «Академической увертюре» дирижер скупыми, но точными жестами обозначал вступления инструментов и «прибрал» общую динамику, заставив оркестровые группы прислушиваться друг к другу. В масштабной Первой симфонии, созданной Брамсом как приношение бетховенской традиции, также было не до высоких концепций, главное – «удержаться на плаву», играя собранно и отчетливо, с чем, в принципе, оркестр справился.

Симпатичнее всего получился Скрипичный концерт Мендельсона, в нем Минц выступил и как солист (сыграв на великолепной скрипке работы Страдивари), и как дирижер. Это популярнейшее произведение также было интерпретировано с дидактическим уклоном. Размеренный темп двух крайних частей не столько подчеркивал полет романтической мечты, сколько обращал внимание публики на саму композиторскую технологию, скрытую под маской моцартианской легкости. В своей игре солист скрупулезно выполнял все необходимые акценты, по-профессорски делал нужные цезуры, обозначая границы разделов формы.

Дать в себе волю виртуозу Минц решился лишь в сыгранной на бис Шестой сонате Изаи (для скрипки соло). Оторвавшись от оркестра, он словно расправил крылья – исполнял пассажи в «должном» темпе, а все экспрессивные изломы – с глубоким чувством. Но, может быть, одним из «уроков» заключительного концерта фестиваля стало подтверждение того факта, что внешне кажущееся легким и вдохновенным мастерство в своей основе имеет серьезную и кропотливую работу, к которой должен быть готов каждый из сонма стремящихся на музыкальный олимп.

Фото Стаса Левшина