Награждения за 2017 год сюрпризов не принесли: жюри премии остается верным своим эстетическим пристрастиям. У него три божества – Дмитрий Черняков, Теодор Курентзис и барочная опера. И хотя первые двое на этот раз в числе награждаемых персонально не значились, весь вечер не сходили с языка у Михаила Мугинштейна (председателя жюри), поминаемые со сцены многократно к месту и не к месту. Доходило до анекдотичного. Так, бас Дмитрий Ульянов, лауреат 2015 года, получил премию за роль Хованского в спектакле Александра Тителя в Театре Станиславского и Немировича-Данченко, однако про это уже никто и не вспоминает. Самое главное достижение в карьере вокалиста, судя по репликам профессора Мугинштейна, – его участие в европейских спектаклях Чернякова: если бы сам Ульянов не напомнил, поблагодарив в ответной речи Тителя и родной театр, то широкая публика об этом так бы и не узнала. Или лауреат 2017-го пермский хор MusicAeterna: имя его хормейстера Виталия Полонского, человека, который, собственно, и делает качественную, восхищающую многих работу с этим коллективом, проходит на церемонии лишь бледным фоном к фанфарам худруку Пермского театра Курентзису. Конечно, Casta diva не обязана быть объективной, и какого эстетического кредо придерживаться – ее полное право. Тем не менее, соблюдать некоторую меру было бы совсем не лишним – хотя бы для виду.

Впрочем, сие пожелание – очевидно, глас вопиющего в пустыне. Ибо тут уже речь идет даже не об эстетическом кредо, а о вещах куда более сильных. Любовь, как известно, слепа. Поэтому, по версии Casta diva, певица 2017 года – Аида Гарифуллина: ведь она спела в парижской «Снегурочке» Чернякова! Удивительно было найти имя этого милого лирического сопрано в номинации, в которой когда-то фигурировали не просто хорошие певцы, но личности на оперной сцене, такие, например, как Ольга Бородина или Владимир Галузин.

Далее: спектакль 2017 года российской премии – это «Альцина» 2015 года из Экс-ан-Прованса, прокатываемая периодически на Новой сцене Большого театра (ибо формально является копродукцией двух институций, в которой роль Большого весьма скромна). В огромной стране с полусотней оперных театров не нашлось достойной собственной постановки. А мировая премьера 2017 года оперной премии – это «Проза» Владимира Раннева, произведение, оперой не являющееся ни на полпроцента и рожденное не в оперном театре (а в эпатажном Электротеатре «Станиславский»). Парадоксальность мышления жюри поистине восхищает и обескураживает.

Справедливости ради необходимо отметить, что творческая часть церемонии, то бишь гала-концерт, весьма удалась и прошла на более высоком уровне, чем в прошлом году. Правда, вновь в нем не участвовали все лауреаты последнего года – например, Аиды Гарифуллиной и Валерия Гергиева («кавалер оперы 2017») публика не увидела. Зато имела счастье лицезреть и слушать выступления лауреатов прежних лет – блистательного Ильдара Абдразакова (качественно, но дежурно спевшего куплеты Мефистофеля из оперы Гуно и весьма вдохновенно – дуэт из «Аттилы») и харизматичного Дмитрия Ульянова (которому спетый в маторинском стиле характерный Галицкий гораздо ближе величественного Кончака). Низкие мужские голоса доминировали в тот вечер, и безусловным его центром стали выступления лауреата премии 2017 года – мариинского баритона Владислава Сулимского, выворачивавшего публике душу что в Макбете, что в Риголетто.

Кроме лауреатов своим искусством радовали московские певцы Агунда Кулаева (ее масляное меццо было более убедительно, даже несмотря на ошибку со вступлением, в «Фаворитке», нежели в «Князе Игоре», Кончаковна ей низковата), Алексей Татаринцев (экспрессия его Эдгара в «Лючии» производит немалое впечатление), Виктория Яровая (демонстрировавшая чудеса колоратурной техники в редкой россиниевской опере «Бьянка и Фальеро»), Анна Аглатова (несколько подражавшая рок-барочному стилю Симоны Кермес, при этом, увы, не достигшая колоратурного блеска Яровой в арии генделевской Клеопатры).

Пермские солисты Зарина Абаева и Константин Сучков высекли искры подлинного вдохновения в драматическом дуэте из «Трубадура», при этом сольно Абаева (рыхловатое и интонационно не всегда корректное звуковедение в хитовой Pace, pace из «Силы судьбы» при безусловно красивом, трепетном голосе) несколько уступила Сучкову (ярко, с куражом спевшего Малатесту из «Дона Паскуале»).

Маэстро Андрей Лебедев обеспечил грамотный аккомпанемент певцам – оркестр «Новой оперы» не раз приходил на помощь вокалистам в самых ответственных эпизодах.

На снимке: В. Сулимский и И. Абдразаков

Фото Даниила Кочеткова