Александр Чайковский работает в оперном жанре очень активно — едва ли не каждый год в разных театрах России проходят премьеры новых сочинений композитора, но «Три сестры» — случай особый. 

Мировая премьера оперы прошла в Перми тридцать лет назад. Тогда «Сестер» ставил Владимир Курочкин, учитель Исаакяна по ГИТИСу, а Георгий Георгиевич ассистировал мэтру. Память о той работе жила с ним все годы и наконец вылилась в его собственное обращение к партитуре Чайковского. Оно состоялось в рамках проекта «RE-Конструкция», задуманного Исаакяном на период трехлетнего ремонта основной сцены ДМТ, – в «походных» условиях фойе большого зала театра. Предваряя показ, режиссер честно признал, что это — только эскиз спектакля: декораций и реквизита почти нет, не все солисты еще твердо освоили материал, поэтому в сценическом пространстве расставлены пюпитры с нотами, в которые певцы периодически подглядывают. Да и само пространство театральным можно назвать с большой натяжкой: открытая локация без кулис и колосников, лишь задник-экран напоминает о настоящей сцене, оркестр располагается перед ним, а артисты действуют на его фоне в шаговой доступности от зрителей (при этом, уйдя из фокуса внимания, они не пропадают совсем из поля зрения публики, все их подготовительные маневры и перестроения скрыть полностью никак невозможно — таковы условия для творчества в новом спектакле). 

«Три сестры» Александра Чайковского — произведение зрелого мастера, знающего об опере все и умело работающего с оперными формами. Вокальные партии ювелирно проработаны с точки зрения психологии героев, мусическая основа — связная, легатированная мелодика — на месте. Развернутых номеров типа ариозо или арий совсем немного, преобладает речитативно-декламационный тип высказывания, но речитатив интересный, гибкий, удобный для исполнения и несложный для восприятия. В музыке иллюстрацией времени действия чеховской пьесы присутствуют признаки бытовой культуры конца XIX века – характерные романсовые и танцевальные интонации. 

Четыре компактных картины оперы укладываются в два часа. Либретто Я. Халецкого строго следует фабуле первоисточника. Текст Чехова остается почти без изменений, исключая вкрапления, необходимые для оперной адаптации пространной пьесы. Сокращений по сравнению с оригиналом немало, некоторые важные персонажи превратились в эпизодические или даже вовсе исчезли, однако это не помешало целостности и логической ясности действия — все главное, самое существенное сохранено. 

Чехов в опере — явление сравнительно редкое и в целом не слишком удачное. Для традиционной романтической оперы чеховские пьесы мало пригодны, почему русские композиторы-классики и не брали их в разработку, — в них практически отсутствует событийность. Особенно это видно в «Сестрах»: сколько-нибудь важные драматические события (пожар, дуэль) случаются за пределами сцены, а главные героини абсолютно бездейственны, они лишь мечтают и страдают, постоянно рассуждая о своих чувствах и чаяниях. Для отображения этого «метерлинковского» контекста нужен театр а-ля Дебюсси, его «Пеллеаса», что, в общем-то, и делает Чайковский. Это музыкальная интерпретация не драматического действия как такового, а внутреннего мира героев с концентрацией на их эмоциях и характеристике атмосферы. Много пауз, превалирует камерность оркестрового изложения (хотя есть фрагменты, когда оркестр звучит мощно, ярко, в полую силу) и внимание к игре с инструментальными тембрами в их сочетании с певческим голосами, редкая ансамблевость и почти полное отсутствие хора, сосредоточенность на сольном высказывании вокалистов — из всего этого соткана эмпатическая партитура «Трех сестер», удерживающая внимание публики, невзирая на отсутствие драмы в привычном театральном смысле слова. 

Театр Сац подошел к постановке с любовью и ответственностью. Музыкально все было сделано безупречно — оркестр под управлением Ярослава Ткаленко играл точно и выразительно, выявляя все тембровые красоты и идеально координируя с певцами. Вокал был прекрасен у всех: свежие и гибкие голоса сестер (Юлия Макарьянц — Ольга, Полина Севастьянова — Маша, Анна Малькина — Ирина), призывно экспрессивный тенор Тузенбаха (Петр Сизов) и настойчиво едкий — Чебутыкина (Руслан Юдин), фактурный бас Солёного (Алексей Красовский) отличались к тому же фантастически ясной дикцией, что для новой оперы архиважно. 

Спектакль Исаакяна комбинирует черты полноценной версии и семи-стейджа, отчего превалируют фронтальные позы солистов, несуетность сценического рисунка, пристальное внимание к мимике и жесту, что в условиях максимальной близости зрителя правильно и просто необходимо. Элементы явного театра — в элегантных костюмах чеховской поры от Варвары Захаровой, скупых декорациях-трафаретах от Станислава Фесько (в первой части оперы на них изображены полки с посудой и книгами, во второй — многочисленные чемоданы-саквояжи), пастельном свете Юлии Айнетдиновой. 

С конца 1990-х годов под словосочетанием «опера ‘Три сестры’» подразумевалось почти исключительно сочинение венгерского композитора Петера Этвёша, получившее широкую известность в мире и пришедшее в Россию с постановкой в театре «Урал Опера Балет», а опера Александра Чайковского, появившаяся раньше, но не имевшая должной раскрутки, оставалась в тени, словно была забыта. И кажется, совершенно напрасно. Хочется верить, что попытка Театра Сац вернет интересное произведение в актуальный музыкально-театральный контекст. 

Фотограф Елена Лапина