– Василий, как вы пришли в музыкальную профессию?

– Музыкальное образование я начал в Центральной музыкальной школе, куда поступил на фортепианное отделение, а затем параллельно стал осваивать гобой. Все основное время обучения в ЦССМШ было подчинено исключительно музыкальным дисциплинам. Тогда я и не думал, стану ли дирижером, но эта мистическая профессия меня все больше завораживала и захватывала на протяжении многих лет игры в оркестре.

В последнем классе ЦМШ я прошел отбор в созданный под патронатом Московской консерватории Всемирный детский симфонический оркестр под руководством Леонида Николаева. Сейчас это Юношеский симфонический оркестр России, но первое название, в какой-то момент ставшее несколько претенциозным, полностью отражало сущность коллектива. Участники были из разных стран, разных национальностей, а многочисленные гастроли включали выступления в Европе и даже Японии.

Я получал опыт оркестровой практики вместе с возможностью наблюдать и анализировать творчество разных маэстро, работая в таких прославленных коллективах, как БСО и РНО, более четырех лет работал под руководством Марка Горенштейна в оркестре «Молодая Россия».

– И все же именно Юношеский симфонический открыл вам путь к дирижерскому подиуму.

– Это можно назвать подарком судьбы! После того как по возрасту играть в этом оркестре я уже не мог, а дирижировать еще не умел, Леонид Николаев, вероятно, почувствовал мою связь с коллективом и предложил мне пост директора. Административная должность на тот момент была мне совершенно чужда, но я уже настолько проникся жизнью этого оркестра, что не смог себя от него отделить. В дальнейшем жизнь не раз доказала, что без административных навыков невозможно осуществлять деятельность на посту художественного руководителя коллектива. Спустя полгода Леонид Николаев предложил мне возглавить оркестр и в музыкальной части – он поверил, что у меня получится повести за собой 50 юных музыкантов! – и на меня легла ответственность за будущее коллектива.

Тогда самым сложным экзаменом было удержать состав, сохранить атмосферу творческого доверия. Думаю, в то время мне помогла интуиция. Не имея никаких представлений о профессии «изнутри», я стал подбирать близкие мне программы, музыку, которую особенно остро чувствовал. Именно это меня и спасло, так как состав участников оркестра был близок мне по возрасту, и музыку мы воспринимали эмоционально на одном уровне. Самое ужасное – это когда дирижер выходит к оркестру и вообще ни о чем не думает, просто «дирижирует ноты». В этот момент музыканты начинают отвлекаться на мысли о том, какие дела их ждут после репетиции, и «выключение из процесса» необратимо. Но когда дирижер знает, о чем музыка, а тем более – вкладывает в нее свое видение, у них возникает совсем другое ощущение и отношение к делу.

Работа с Юношеским симфоническим оркестром стала, возможно, моей главной дирижерской школой. Сегодня как художественному руководителю и главному дирижеру коллектива мне чрезвычайно важно сохранить существующую в нем атмосферу абсолютного единения и доверия. В этом – залог нашего творческого успеха.

– Вернемся в ваши студенческие годы. Поступление в Московскую консерваторию на факультет оперно-симфонического дирижирования было предопределено?

– Это произошло как-то естественно. После серии удачных выступлений Леонид Николаев предложил мне поступить в его класс. Так я получил третий диплом об окончании консерватории – факультета оперно-симфонического дирижирования.

Затем в моей жизни произошла встреча, которая не только сильно повлияла на меня, но и во многом предопределила мое музыкальное развитие на многие годы. Судьба свела меня с Фуатом Мансуровым. Сейчас я понимаю, что Фуат Мансуров – великий педагог, который смог меня не только многому научить, но и заразить своим энтузиазмом. Он стал моим старшим товарищем, к нему я мог обратиться по любому творческому вопросу, и он всегда отвечал мне, потрясающе интересно рассказывая о музыке. Такое отеческое отношение мэтра поистине дорогого стоит, забыть его нельзя. Этот выдающийся музыкант, которого уже нет с нами, все еще недооценен в полной мере – как в истории мирового исполнительства, так и в истории Большого театра России, к дирижерскому пульту которого Фуат Мансуров выходил на протяжении 40 лет.

Николаев и Мансуров – эти два выдающихся дирижера заложили ту основу, благодаря которой сегодня я имею возможность работать в профессии.

– Каковы последние проекты и планы Юношеского симфонического оркестра?

– 2014 год – юбилейный для коллектива: оркестр отмечает свое 20-летие. Сезон выдался чрезвычайно насыщенный. Открыли мы его в сентябре в Большом зале Московской консерватории концертом памяти Леонида Николаева. Я включил в программу достаточно сложный для нас репертуар и этим сознательно шел на риск. Мы, например, сыграли оркестровые транскрипции Первого фортепианного концерта И. Брамса в переложении А. Шёнберга, потому что это произведение Леонид Николаев очень любил.

В октябре состоялся концерт в Зале им. П.И. Чайковского, который был приурочен к 85-летию со дня рождения Фаута Мансурова. В этот вечер юные оркестранты впервые выступили с такими выдающимися музыкантами, как Маквала Касрашвили, Айман Мусаходжаева, Рубин Абдуллин, хор и солисты Большого театра. Совсем недавно мы представили вечер испанской музыки с особым гостем – им стал известный гитарист Хосе Мануэль Дапена, специально приглашенный из Испании. Также в феврале ЮСОР выступил в Светлановском зале Дома музыки с программой к 100-летию со дня рождения Марка Фрадкина. В концерте приняли участие два хоровых коллектива, а также ведущие солисты московских театров: Василий Ладюк, Евгений Кунгуров, Владислав Косарев, Ярослав Абаимов, Ольга Годунова и многие другие. В ближайшее время запланированы несколько концертов в Москве, гастроли в Казани, проведение международного фестиваля «Таланты Содружества», который я задумал в прошлом году и посвятил его памяти маэстро Мансурова. Этот фестиваль объединяет талантливую молодежь СНГ. В прошлом году в нем участвовало около 20 юных солистов из России – Татарстана, Башкортостана, а также из Казахстана и других стран Содружества.

Закрытие сезона планируется мультимедийным спектаклем «Икар на краю времени» по мотивам книги Брайана Грина. Он уже был представлен совместно с Политехническим музеем в Театральном центре «На Страстном». Но на этот раз уникальный проект состоится на площадке ВВЦ в павильоне «Космос». Выступление оркестра в сочетании с видео-инсталляцией на огромном экране станет, действительно, зрелищным. В целом сезон получается очень разноплановый, а это для меня важно, так как при работе с молодежью необходимо постоянно обновление репертуара. Думаю, что это определяет интерес юных музыкантов, продлевает творческую жизнь коллектива.

Юбилей мы встречаем на высоком уровне. Это не только моя оценка, а мнение многих известных музыкантов, сотрудничающих с нами. Сезон полон музыкальных откровений, и я уверен, что именно так и надо отмечать важные вехи в жизни оркестра – доказывать его значимость творчеством, невзирая на трудности с финансированием и спонсорской поддержкой.

– Хотелось бы также поговорить и о вашей деятельности в театре, о работе с оркестром «Новой оперы».

– Я считаю, что это один из ведущих оркестров столицы. Приходить к такому оркестру и разговаривать на языке «тише – громче» излишне. В работе с настолько профессиональным коллективом можно обходиться без слов. Это иной уровень общения дирижера и оркестра. Оркестр «Новой оперы» – далеко не стандартный репертуарный оркестр с ограниченным набором опусов. К примеру, в программу оперного гала-концерта на недавнем закрытии «Крещенского фестиваля» мы включили четыре увертюры. Три из них нынешний состав оркестра никогда не играл. Достаточно было несколько репетиций – новую для себя музыку оркестранты пропустили через себя, через свою душу. Работать с ними большое удовольствие. Мне всегда интересно предлагать оркестру нечто новое, в чем-то переубедить музыкантов, отойти от наработанных штампов и стереотипов. А это всегда сложнее, чем работать над произведением с «чистого листа».

– Помнится, два года назад концертная версия «Ломбардцев» Верди в «Новой опере» вызвала в музыкально-театральных кругах подлинную сенсацию. Это вы предложили театру «Ломбардцев»?

– Нет, история иная. Идея исходила от вдовы Евгения Колобова – главного хормейстера театра Натальи Григорьевны Попович. Этот проект, так и оставшийся нереализованной мечтой маэстро Колобова, стал для меня подарком судьбы. Главная ценность «Ломбардцев» – хоры: они все невероятно динамичны и составляют порядка двух третей партитуры. Это была колоссальная работа всего коллектива театра – хора, оркестра, солистов. Постижение тайны этой великой оперы стало большой дирижерской удачей. На мой взгляд, «Ломбардцы» – один из нетленных шедевров Верди.

«Ломбардцам» предшествовала другая большая работа – «Псковитянка» Римского-Корсакова. Это был экстренный ввод, и партитуру мне пришлось освоить буквально за три дня до исполнения (в нашей профессии такие ситуации хоть и нечасто, но возникают). Именно «Псковитянка» предстала тем произведением, которое позволило мне ощутить огромный творческий потенциал труппы театра. В его наличии я и в дальнейшем неоднократно убеждался, работая над разными постановками. Последняя наша большая работа на сегодня – «Тристан и Изольда». Кстати, в последнем спектакле был собран состав, который практически не участвовал в премьерных показах. Общими усилиями состоялась «абсолютная премьера» – и для солистов, и для оркестра, и для меня. Этой оперой я открыл для себя загадочный музыкально-философский космос великого Вагнера, для осмысления которого, по-видимому, потребуется целая жизнь.