Мультивекторное развитие коллектива не перестает поражать воображение: сегодня здесь ставят и изыски Ренессанса и барокко, и современные опусы, и простенькие детские музыкальные сказки, и масштабные мюзиклы, и оперный мейнстрим. Отрадно, что не забывают и про национальную классику, в частности к творчеству самого плодовитого из кучкистов за последнее время обращаются уже в четвертый раз (после «Салтана», «Петушка» и «Моцарта и Сальери»), обогатив репертуар произведением, безусловно, выдающимся, но, увы, нечасто ставящимся на наших сценах.

Малороссийская быль-колядка (так своеобразно определил жанр сам композитор) последний раз ставилась в Москве еще при советской власти. 27 лет назад прошла премьера спектакля Александра Тителя в Большом театре (причем жил он там совсем недолго), и с тех пор к ней возвращались лишь в концертном формате (чаще других – Валерий Полянский и его капелла). Театр Сац это досадное упущение решил устранить, предложив лайт-вариант оперного шедевра.

«Ночь перед Рождеством» – произведение многоадресное, оно способно достучаться до сердец самого разного слушателя. Тут сюжет и юмор Гоголя, обаяние южнорусской фольклористики с ее чудесами и мистикой и, конечно, гениальная музыка – яркая, драматургически емкая, мелодически богатая. Но при всем при том это – настоящая гранд-опера, произведение, написанное для императорской сцены, масштабное и продолжительное. Театр дает свою редакцию (Евгения Бражника и Георгия Исаакяна), облегчая оперу для детского восприятия: она изрядно купирована, ее хронометраж становится более «диетическим». Однако все самое важное, основное бережно сохранено, редакторские швы почти незаметны, и в целом новая версия получилась весьма уважительной по отношению к автору.

И все же поставлена опера Исаакяном в традициях императорской сцены – как сказка-феерия: с летающими Вакулой, Чертом, метлой и варениками, с в мгновение ока меняющимися декорациями, когда диканьская морозная улица оборачивается то подробным убранством хат Оксаны или Солохи (с печкой, веретеном и пресловутыми мешками с углем), то екатерининскими хоромами. Выразительная и визуально притягательная сценография Станислава Фесько пленяет юмором и одновременно философичностью. Словно пьяненькие, что Чуб с Головой, стоят с искривленными крышами симпатичные хатки, некоторые из них даже взгромоздились на домашних животных – корову, поросенка, собаку. Пацюк недвижимо развалился в огромном кресле, выкатив на всеобщее обозрение набитое варениками брюхо. У украденного Чертом с неба месяца свисают длинные казацкие усы. Дамы и кавалеры на петербургском приеме носят на головах немыслимых размеров комичные парики. При этом первое, что видит зритель в самом начале спектакля на занавесе, это огромная концентрическая воронка: она – символ одновременно рождественского цикла, вечности, волшебства, лихо закручивающая сюжет. Костюмы Марии Кривцовой с любовью воспроизводят особенности и своеобразную поэзию народного быта, когда каждая деталь и каждый узор придуманы не просто так, а со смыслом, со значением. Каждая мизансцена сконструирована режиссером удобно для артистов и в то же время игрово, динамично – в комической опере это архиважно.

Музыкально спектакль сделан маэстро Бражником очень добротно. Оркестр богат нюансами, исключительно деликатен с солистами – ни разу не утопил никого в фирменных корсаковских красках. Менее удачен хор (хормейстер Вера Давыдова), которому пока не хватает мощи и слитности звучания.

Удовлетворение приносит и труппа театра, достойно справляющаяся с не самым простым материалом. Тем более это заметно, что зал, для которого работают певцы, непростой: шумный, далеко не пуристский, одним словом – детско-юношеская аудитория со всеми своими плюсами и минусами. Звонкий тенор Петр Сизов уверенно и не без задора поет Вакулу. Два других тенора – Максим Усачев (Черт) и Сергей Петрищев (Дьяк) радуют выразительной характерной интонацией. Нежное сопрано Альбины Файрузовой тем не менее убедительно звучит в крепкой партии красавицы Оксаны. Лирико-драматическое сопрано Людмила Бодрова взялась за меццовую партию Солохи, но это не вызывает вопросов, тем более что темпераментная артистка виртуозно создает живой, динамичный образ кокетливой ведьмы.

Немного недостает величественности, царственных красок в звучании Анастасии Ялдиной (Царица) – по сравнению с комической Солохой это меццо хотелось бы слышать по-архиповски весомым. Колоритны и фактурны все низкие мужские голоса, справедливо подчеркивающие, что мы на территории русской оперы с ее приматом густого, тембрально богатого саунда: Юрий Дейнекин (Чуб), Дмитрий Почапский (Голова), Андрей Панкратов (Панас), Олег Банковский (Пацюк). Все певцы очень постарались по части дикции, за что юная публика была им, конечно, благодарна. Не секрет, первое, что отталкивает от оперы неофитов – это непонимание пропеваемого текста, а в премьерной «Ночи» с этим все было благополучно.

Фото Елены Лапиной