Ольга Перетятько хорошо известна – не будет преувеличением назвать ее примадонной с международной репутацией. В России она иногда поет концертные программы, собирая внушительные залы, в опере на родине не пела уже очень давно. Начавшись на Западе, карьера певицы развивается преимущественно там. В частности, нынешний сезон Перетятько выступает в Бремене, Париже, Бухаресте, Мадриде, Цюрихе, Турине, Берлине, Зальцбурге, Гамбурге и Болонье.

Только что она участвовала в концерте закрытия XVII Зимнего фестиваля искусств Юрия Башмета в Сочи и всего через пару дней дала большой сольный концерт в Москве, в Зале Чайковского. В афише – западные шедевры. Русскую музыку Ольге Перетятько приходится исполнять не часто, а если и случается, то главным образом камерную. Именно романс Римского-Корсакова «Пленившись розой» прозвучал на бис после шквала оваций, которыми московская публика одарила артистку в финале. Основная же программа концерта – строго оперная. Помимо фрагментов партий, что уже не раз были исполнены певицей на разных мировых сценах, прозвучало и то, что только будет привычной территорией Перетятько в ближайшие годы –Леонора из вердиевского «Трубадура» и Магда из «Ласточки» Пуччини. Дебют в первой ожидается в Бремене, во второй – в Турине.

Сольник начался сразу, без разогревающего вступления в виде какой-нибудь увертюры: речитатив и рондо Донны Анны из «Дон Жуана». Моцарт – давняя территория певицы, она пела много партий в его сочинениях, но избранный фрагмент сразу заставил насторожиться. Драматическая по сути сцена с высоким эмоциональным напряжением и глубиной требует голоса решительного и плотного, не лишенного моцартовской элегантности и виртуозности, но все же сугубо драматические краски тут играют первую скрипку. Голос Ольги Перетятько едва ли обладает названными характеристиками: он легкий и нежный, звонкий, сильный и полетный, однако ему явно недостает массивности и глубины. Донну Анну поют разные голоса – и большие плотные драмсопрано, и легкие колоратуры, каждая, конечно, тут находит и привносит свое. Тем не менее трагедийный пафос образа обойти невозможно и очень трудно искусственно сублимировать, когда природные данные не обладают нужными качествами. В итоге Донна Анна получилась технически безупречной, но эмоционально бедноватой, лишенной волевого стержня и напора – певица сумела показать только их эскиз.

Следующий номер принес еще большее разочарование. По сравнению с Донной Анной, Сцена безумия и ария Электры из «Идоменея» – это вулкан страстей и неистовства, тут нужен уже не драматизм и даже не трагедийный пафос, а самая высокая трагедийность, чего голос певицы объективно дать не может. Оьлга Перетятько перенесла центр тяжести в своем исполнении на драматическую игру, на сверкание верхнего регистра, и все это само по себе было превосходно и убедительно, однако не могло заменить главного – отсутствия опять же необходимой мощи и плотности среднего и нижнего регистров. Оттого ее Электра вышла несколько пресной и искусственной, хотя все было исполнено музыкально, эмоционально и технически уверенно.

Третьим номером оказалась Джильда. Верди в целом меньше, чем Моцарт, подходит природе голоса Перетятько, но данная роль и особенно данная ария (знаменитое Caro nome) – безусловно перетятьковские. Нежность, лиризм, тонкое мерцание красок, девическая чистота тона и ненатужная подвижность колоратур – все это Ольга Перетятько может дать щедро и на высоком художественном уровне. В итоге – ария Джильды стала лучшим номером первого отделения. Последовавшая за ней та самая дебютная Леонора говорила о том же, о чем и спетые ранее героини Моцарта: звуку снова явно не хватало веса, полноты, тембральной насыщенности, пресловутого вокального «мяса», певица пыталась его дать искусственно, из-за чего голос временами начинал звучать неровно, при этом не достигая нужного результата. Перетятько исполнила сокращенную версию каватины, не повторив репризу кабалетты, хотя ее верха звучали уверенно, а колоратура была точна, даже филигранна.

Во втором отделении, начатом, как и первое, без разогрева, были исполнены три больших россиниевских арии. И сразу стало очевидно, что певица ступила полностью на свою территорию. Героини Россини для ее голоса идеальны – именно тут наблюдается счастливый баланс между умеренным драматизмом белькантового плана и колоратурными умениями, которыми она щедро владеет, между дозированной насыщенностью и нежностью и легкостью. Фиорилла из «Турка в Италии» была спета ярко и игриво, живо по эмоциям и точно по технике. Матильда из «Вильгельма Телля» предстала героическим персонажем – но именно такой, утонченный героизм и нужен в Россини, и именно его и может дать голос Перетятько. Наконец, блистательная Семирамида не уступала по мастерству и осмысленности образцовому исполнению этой арии, которое можно услышать в известной записи Джоан Сазерленд.

После роскошного исполнения Россини Ольга Перетятько вновь вернулась к более тяжелому репертуару – очевидно, что к сожалению. Прозвучал Пуччини – и дебютная Магда, и петая ранее Лю радовали лиризмом и проникновенностью, но им обеим не хватало густоты грудного регистра и насыщенности звучания. Это не означает, что Ольга Перетятько вовсе не должна петь музыку Верди и Пуччини, но все же лучше выбирать те арии и партии, которые в большей степени соответствуют природе ее голоса и не заставляют певицу его перенапрягать и форсировать.

Аккомпанемент обеспечивал ГАСО им. Светланова под руководством Александра Соловьева. Кроме того, коллектив исполнил оркестровые фрагменты из «Дон Жуана», «Травиаты», «Набукко», «Сороки-воровки» и «Манон Леско». Качество звучания само по себе было превосходно, высшего класса, однако баланс с солисткой оказывался далеко не всегда идеальным. Хорошо бы дирижеру и оркестру поддерживать нежный «инструмент» певицы, в пресловутых драматических фрагментах уйти в тень, но нет, дирижер предпочитал подчеркивать «брутализм», давая тем самым понять, что в ряде случаев Ольга Перетятько поет не вполне свой репертуар.