Созданный в 1952 году инструментальный коллектив является резидентом знаменитых Зальцбургского фестиваля и «Моцартвохе» («Неделя Моцарта»). В разные годы его возглавляли такие известные музыканты, как Роджер Норрингтон и Леонидас Кавакос. В 2016-м в жизни оркестра произошел крутой поворот – он отказался от позиции художественного руководителя, перешел на полное самоуправление и приглашает на выступления того или иного дирижера или выступает вовсе без него. На московском концерте оркестром руководил концертмейстер Григорий Асс, наш соотечественник (выпускник Гнесинки, совершенствовавшийся позже в Израиле и США): он и солировал на скрипке, и играл в составе оркестра, лишь иногда обозначая кивком головы вступления своим коллегам.

«Камерата Зальцбург» активно гастролирует по миру, выступает с именитыми солистами, среди которых стоит назвать Анну-Софи Муттер и Андреса Шиффа. Но не отказывает и молодежи: когда-то именно с ней впервые появился на публике юный Дитрих Фишер-Дискау, а в Москве мы услышали молодую певицу Аделу Захарию, чья карьера успешно развивается на европейских и американских сценах.

Захария уже приезжала в Москву: в начале прошлого сезона она выступила в концерте солистов Немецкой оперы на Рейне в «Геликон-опере». Два дружественных театра представили тогда интересную программу-дуэль, в которой Захария была, пожалуй, одной из самых ярких звезд. Доводилось слушать певицу также и в Дюссельдорфе, в ее родном театре, солисткой которого она является с 2015 года: виртуозно и с чувством спетые Констанца в «Похищении из сераля» и Мария Стюарт в одноименной опере Доницетти произвели немалое впечатление и заставили хорошенько запомнить имя исполнительницы.

С сольным дебютным выступлением Захария должна была появиться в Москве также еще в прошлом сезоне, но что-то не заладилось, и концерт был перенесен на начало сезона нынешнего. К сожалению, в полном смысле слова сольным его назвать затруднительно, поскольку певица выступала весьма дозировано, не исполнив при этом ни одного биса. Три концертных арии Моцарта (Ah se in ciel, benign stelle, Alma grande e nobil core и Bella mia fiamma, addio!) и ария Донны Анны (Or sai chi l’onore) из его же «Дон-Жуана» образовали программу, оставив ощущение недосказанности, недополученных эмоций.

И все-таки: как художественно преображается голос певицы, насколько по-разному она исполняет арии концертные и оперные! В первых – больше чистого вокала, совершенства кантилены и колоратуры, гедонистического любования звуком, есть и в них и эмоция, и поставленные и решенные артистические задачи, и контакт с залом, и много прочих добродетелей, хотя в целом они спеты эмоционально более сдержанно, что и правильно для концертных произведений. Но совсем иначе звучит оперная ария – по-театральному выпукло, насыщенно, ярко, действенно, при этом техническая сторона исполнения не страдает, оставаясь на вызывающей уважение высоте.

Красивое сопрано певицы – скорее легкое, нежели спинтовое, хотя и с хорошо озвученными серединой и низами. Радует владение мелкой техникой – все колоратурные пассажи спеты точно, в нужных темпах, интонационно чисто и при этом округло по звуку, без потери красоты тона и не пренебрегая игрой красками. Особенное же удовольствие приносит колокольцевый звон в верхней части диапазона – это поистине соловьиное звучание пленяет больше всего. Вместе с тем Захарии есть над чем работать – делать свои интерпретации более индивидуальными, авторскими, находить собственные краски, акценты: пока это пение только красивое, но не однозначно запоминающееся, неповторимое.

Зальцбургский оркестр оказался исключительно чутким аккомпаниатором, он давал артистке полную свободу, бережно следуя за ней, словно неся ее голос «на подушечке». Идеальный баланс между голосом и инструментальным коллективом принес полное удовлетворение.

Самостоятельная программа зальцбургцев включала две моцартовские серенады – № 6 «Ночную» и № 7 «Хаффнер». Словно дорогие шкатулки, изящно инкрустированные самыми редкими материалами, предстали эти оркестровые произведения. Пластичность звука, филигранность ансамбля, тончайшая нюансировка, яркие, выразительные акценты, логичность и красота фраз, деликатное, но ясное ведение подголосков, прозрачная фактура, исполнение, где все слышно, но ничего не «вылезает» – все эти чудеса буквально заворожили зал: публика не хотела отпускать артистов и требовала бисов, которые оркестр играл щедро.