В центре этого большого летнего проекта – Молодежный оркестр «Академии Ярви» и Эстонский фестивальный оркестр, собирающий музыкантов со всего мира под руководством Пааво Ярви, одного из самых интересных и богато одаренных дирижеров. Вокруг двух оркестров в Пярну и Таллине проходили мастер-классы: в этом году по направлениям «струнные», «духовые», а также «дирижерское мастерство». Большой состав педагогов из разных стран, включая Великобританию, Францию, Италию, Финляндию, Австрию, две недели работал с молодыми дирижерами над серией произведений, которые и составили концертную программу фестиваля. Среди сочинений были Двойной концерт Макса Бруха, Симфония № 38 («Пражская») Моцарта, «Буколика» Эстер Мяги и Третья («Литургическая») симфония Онеггера. Задачу участникам сильно облегчили, предоставив каждому исполнить лишь одну часть.

Самой любопытной и даже экстравагантной получилась в исполнении Молодежного оркестра «Пражская» симфония, где каждая из трех частей вступала во взаимодействие с темпераментами и техническими возможностями трех дирижеров. Британский критик, один из представителей группы обозревателей в Пярну, заметил, что об исходе выступлений того или иного дирижера можно было судить уже по его выходу к подиуму, по занятой позе и по осанке. Американец Иэн Нидерхоффер был слишком робок, если не зажат в эффектной первой части, где можно было намного ярче и привольней развернуть картины, ассоциирующиеся с персонажами и ситуациями из «Дон Жуана» и «Свадьбы Фигаро» Моцарта. Финн Таави Орамо показался чересчур меланхоличным, пока еще не без труда способным справляться с энергетическим потоком, исходящим от большого оркестра, владеть музыкальным временем в медленной второй части. Самым удачным для последнего номера концерта оказалось выступление бразильца Жозе Соареса Фило, идеально совпавшего своим темпераментом с настроением бурного моцартовского финала.

Ярославу Забояркину досталась, пожалуй, наиболее сложная часть – финал «Литургической» Онеггера. Первую часть Dies irae очень хорошо, эмоционально и драматургически точно продирижировал эстонец Эдмар Туул, задав верный стилистический настрой. Сочиненная в 1946 году симфония стала прямой реакцией композитора на ужасы войны. И потому он дал каждой части название, заимствованное из католической мессы. Второй части (De profundis clamavi) очень повезло с поэтичной, творчески наполненной англичанкой Стефани Чайлдресс, которая продемонстрировала гиперчувствительность, хорошую пластичность своей мануальной техники. Ярослав Забояркин был призван средствами оркестра «просить мира» в финале, названном Dona nobis pacem. Его стать и дирижерская хватка в чем - то перекликались с эстонским коллегой в первой части, отчего симфония получилась очень цельной. Однако у Ярослава в его мягком, округлом и осмысленном жесте чувствовались еще и традиции петербургской школы, которые он за годы работы в оркестре Санкт - Петербургской филармонии перенимал у маэстро Юрия Темирканова.

Насыщенная программа остальных дней фестиваля включала много классики ХХ века, шедевров Берга, Веберна, Лигети, равно как и произведения авторов XXI века – Кристиана Ярви, Петериса Васкса, Арво Пярта. Концерт ансамбля солистов Эстонского фестивального оркестра прошел в зале Музея нового искусства на выставке фотохудожника Анселя Адамса, явив удачный вариант смысловых резонансов музыки Пярта и Васкса (присутствовавшего на концерте) и фоторабот, главным героем которых была тема голого человека на голой земле.

Композитором - резидентом этого года был выбран Эркки Свен - Тююр. Его глубокое, остросовременное сочинение с библейским названием «Посеяно ветром» прозвучало на концерте закрытия фестиваля в ряду с вокальным циклом «Песни и пляски смерти» Мусоргского и Второй симфонией Чайковского. На вопрос о том, как в финал столь радостного молодежного фестиваля попал безрадостный цикл Мусоргского, Пааво Ярви ответил, что тем и ценен формат фестиваля, что позволяет исполнять все, что диктует его художественная воля и фантазия. Эстонский бас Айн Ангер, известный в мире участием в операх Вагнера, предстал поразительно тонким интерпретатором камерной лирики, изумил своей запредельной чуткостью к русскому слову, ошеломляющей ясностью артикуляции, которой не всегда может похвастать и русский бас. Вместе с Пааво Ярви и Эстонским фестивальным оркестром Айн Ангер завораживал феноменальной красоты и силы басом, мистикой и инфернальностью образа. Цикл прозвучал в оркестровке финского композитора Калеви Ахо, поразившей точностью найденных тембровых решений. После этого вокально - симфонического апокалипсиса Айн успокоил арией Гремина из «Евгения Онегина», которую бисировал.

Вторую симфонию Чайковского Пааво Ярви выбрал не случайно, а чтобы показать парадоксальную, но и вполне объяснимую связь между русскими композиторами столь полярных эстетических воззрений, какими были Мусоргский и Чайковский. При первых же звуках вступления к этой, пожалуй, самой загадочной симфонии Петра Ильича, возникло ощущение когнитивного диссонанса: неужели эти «мусоргские» звуки, так напоминающие начало «Бориса Годунова», написаны Чайковским? В финале во весь рост встал призрак «Богатырских ворот» из «Картинок с выставки». В этот момент вспомнилось, что на одном из домов на ул. Пестеля в Петербурге красуется мемориальная табличка: «Здесь жили композиторы П. И. Чайковской и М. П. Мусоргский». Надо было оказаться в Пярну и услышать шедевры двух композиторов в исполнении Эстонского фестивального оркестра под управлением Пааво Ярви, чтобы на расстоянии почувствовать их единомыслие в поисках русской идентичности.

На фото: Айн Ангер; Пааво Ярви, Эркки Свен-Тююр: Ярослав Забояркин
Фото Kaupo Kikkas, David Kornfeld