Главной фигурой вечера стал обладатель Гран-при Андрей Данилов, компанию ему составили Шота Чибиров (I премия), Евгений Либерман (II премия) и Сергей Писарев (спецпремия «За лучшее исполнение испанской песни или арии из сарсуэлы»). Акцент был сделан на сольных вокальных номерах, но каждый тенор спел и по дуэту. Их партнершами стали сопрано Ольга Пудова (Мариинский театр) и Екатерина Морозова (Большой театр России). Оркестром Musica Viva управлял еще один тенор Дмитрий Корчак, у которого в последнее время дирижировать получается намного лучше, чем петь. Общий же итог гала-концерта при претенциозности его названия таков, что лауреатство, пусть даже и полученное из рук Х. Каррераса, – всего лишь аванс, который надо еще оправдать.

С. Писарев вполне стильно спел арию Тамино из «Волшебной флейты» Моцарта, на хорошей кантилене провел арию Левко из «Майской ночи» Римского-Корсакова и слегка «наколол» крошечное дуэттино Эрнесто и Норины (с О. Пудовой) из «Дона Паскуале» Доницетти (номер, который закончился, едва успев начаться). Напомнив же о спецпремии конкурса, певец эффектно блеснул романсом Энрико из сарсуэлы Р. Сутулло и Х. Верта «Последний романтик». Разочарование концерта – Е. Либерман, изо всех сил пытавшийся убедить, что он драматический тенор, но его открытое, тембрально стертое звучание в дуэте Отелло и Дездемоны (с Е. Морозовой) из первого акта «Отелло» Верди стало лишь эрзацем, далеким от стиля музыки. Те же проблемы – и в арии Каварадосси из третьего акта «Тоски» Пуччини, а плюс к ним – зажатость, несвобода и ограниченность верхнего регистра. Его «Прости, небесное созданье» из «Пиковой дамы» Чайковского лирикой так и не озарило, а шлягер Де Куртиса «Не плачь» слезу восторга так и не вышиб.

Ш. Чибиров, став на прошлом Конкурсе Елены Образцовой лауреатом II премии, поразил тогда яркой трактовкой плача Федерико из «Арлезианки» Чилеа, но на этот раз он спел его отстраненно сухо, без теплоты. Страстность и объемная полетность его голоса сменились холодной лирической спинтовостью, узостью вокального посыла. Так прозвучали и ария Ленского из «Евгения Онегина» Чайковского, и дуэттино Рудольфа и Мими (с Екатериной Морозовой) из финала первого акта «Богемы» Пуччини. И все же эти номера оказалось вполне «зачетными», а драматизма (особенно в темброво выхолощенном, зажатом верхнем регистре) певцу заметно не хватило лишь в романсе-хите Леандро из сарсуэлы Пабло Соросабаля «Трактирщица в порту».

Став после конкурса знаменитым, А. Данилов выступал в Москве уже не раз, и самое масштабное его появление – партия Еника в концертном исполнении «Проданной невесты» Сметаны в «Новой опере». В амплуа певца эта опера пока видится эпизодом случайным, но при недостаточности технического оснащения в образ Еника он хотя бы внес подкупающе светлые, жизнерадостные краски! А фактура его лирического от природы голоса вполне самодостаточна (в меру богата и в меру красочна), она, скорее, для французской музыки, и куплеты Гофмана о Кляйнзаке из «Сказок Гофмана» Оффенбаха, спетые им на конкурсе, прозвучали и сейчас. К ним добавилась классика Верди – песенка Герцога, а также дуэт Герцога и Джильды (с О. Пудовой) из «Риголетто». «Озвучил» певец и проникновенно-лирический хит Де Куртиса «Мне не забыть тебя».

В малом акустическом пространстве «Новой оперы» голос певца произвел впечатление довольно мощное, но в акустике Большого зала консерватории мощным и большим отнюдь не показался. В каждом из представленных номеров плотности и объемности звуковедения певцу ощутимо недоставало, поэтому впечатления от него на сей раз не столь ярки. Одно дело – петь в «страшно элитарном» «клубе» под названием «Геликон-опера», где и проходил «Хосе Каррерас Гран-при», и совсем другое – в серьезном академическом пространстве Большого зала консерватории. К слову, проблема «вписывания» в него касалась не только А. Данилова, но и трех его вышеназванных коллег-теноров. И все же конкурсы проводятся не зря: с сезона 2019/2020 А. Данилов, пока еще солист Музыкального театра в Иркутске, вольется в ансамбль солистов берлинской Дойче Опер, и это идеальный шанс окунуться в европейский оперный процесс методом погружения. Природный вокальный задел у певца, конечно, есть, но он настойчиво требует технической огранки и скрупулезной стилистической настройки, что не позволяет пребывать в эйфории после победы на конкурсе.

Финал вечера был озарен исполнением неаполитанского попурри, которое четыре тенора спели, находясь на сцене вместе. Но исполнение это, увы, было лишено необходимого музыкального лоска и обнаружило, что все четверо как раз в состоянии эйфории и пребывали! Именно в этих (наполовину академических, а наполовину эстрадных) неаполитанских песнях, где лишь на первый взгляд «делать нечего», все стилистические и технические проблемы певцов проявились наиболее утрированно.

«Король оперы – тенор» – сентенция понятная и логичная, однако далеко не каждый тенор в мире оперы является ее королем.