Вердиевские оперы раннего периода сильно разнятся по качеству, включая один бесспорный шедевр («Набукко»), несколько откровенных неудач и ряд сочинений половинчатого характера. Вот и в «Аттиле» наряду с гениальными страницами, предвосхищающими зрелое творчество композитора, имеется немало музыкальных штампов – взятых «напрокат» у предшественников или наработанных самостоятельно в годы каторжного труда, когда за одно десятилетие было написано больше, чем в последующие полвека.

Некоторые исследователи склонны относить девятую по счету вердиевскую оперу к числу «плохих», но с этим вряд ли можно согласиться. По-настоящему плохие его оперы – «Альзира», «Король на час», «Корсар» и другие – благополучно канули в Лету, и попытки их воскрешения не увенчались успехом, тогда как «Аттила», забытый после первых постановок на целое столетие, стал в наше время почти что репертуарным названием, и не только в Италии. Многие москвичи еще помнят замечательный спектакль театра «Эстония», дважды приезжавший в столицу на рубеже 70 – 80-х годов. Вскоре «Аттила» появился и на российской сцене – сначала в Улан-Удэ, затем в Мариинке и вот теперь в Уфе.

Инициировавший постановку Ильдар Абдразаков – лучший на сегодняшний день в мире Аттила, выступивший еще и в новом для себя качестве режиссера – называет эту оперу в числе любимых, и его можно понять. Потому что сам Аттила – при всей ходульности драматургии и шаблонности характеров остальных персонажей – прописан ярко, объемно и далеко не черной краской.

Уместно вспомнить, что исторический царь гуннов получил неплохое образование, знал языки, умел добиваться своих целей и вполне мирным способом, а с римским военачальником Эцио (по-латински – Аэций) они долгие годы оставались близкими друзьями. И уж «кровожадности» в нем едва ли было больше, чем у тех же римлян.

В опере исторические реалии спрямлены или подменены вымыслом, но образ Аттилы – безусловная удача композитора. По сюжету вроде отрицательный герой, он выглядит куда живее и человечнее так называемых «положительных». Для него существует кодекс чести, он держит свое слово, не чужд благородных порывов и чужд интриг, тогда как противники его действуют по принципу «цель оправдывает средства».

Посвященная этому своеобразному персонажу опера при всех своих противоречиях и недостатках обладает большим потенциалом эмоционального воздействия. Чтобы он реализовался, необходимы солисты соответствующего масштаба и дирижер, умеющий найти подход к раннему Верди. А это посложнее, нежели иметь дело с его операми зрелого периода, где, что называется, все написано, и даже просто добросовестного воспроизведения партитуры подчас достаточно для успеха. С ранними сочинениями это не проходит. Там надо тщательно прорабатывать темповую и динамическую палитру, чтобы банальности таковыми не казались, чтобы те или иные места не вызывали неуместных ассоциаций с оперой-буффа. Артем Макаров сумел практически безупречно выстроить музыкальную архитектонику и найти убедительные темповые решения. Его интерпретация – если сравнивать с выдающимися образцами – ближе всего, пожалуй, к тому, что делал здесь Риккардо Мути: строгая сдержанность, сквозь которую пробиваются вспышки молний.

У этой оперы имеется еще одна характерная особенность: чем больше ее пытаются осовременить, тем вампучней она выглядит (ласкаловская постановка нынешнего сезона от Давиде Ливерморе, одарившего недавно москвичей «Бал-маскарадом» в Большом, – красноречивый тому пример). Ильдар Абдразаков не пошел подобным путем, да и вообще менее всего думал о режиссерском самоутверждении. Поначалу ему просто хотелось представить «Аттилу» в своем родном городе, учитывая еще и тот факт, что у башкир с гуннами общие тюркские корни (костюмы в спектакле напоминают подчас национальные башкирские). В этом смысле можно даже говорить о своего рода возвращении к истокам. Уже потом возникла идея поставить самому, успешно в целом реализованная в союзе с художником и режиссером Иваном Складчиковым, художником по свету Ириной Вторниковой и хореографом Ириной Филипповой.

Абдразаков с коллегами прежде всего стремились создать красивую и эффектную раму для вердиевской оперы, принимая ее недостатки как «условия игры», но все же, по возможности, их минимизируя. А иногда, напротив, специально подчеркивая самодовлеюще-концертный характер тех или иных номеров. И когда Абдразаков, Ладюк и Скороходов еще и бисировали свои кабалетты (и без того повторяющиеся в партитуре по два раза), это вполне вписывалось в заданную эстетику.

Премьерные представления «Аттилы» прошли двойными блоками в конце апреля и в начале мая (на последнем и довелось присутствовать). В мае приглашенные звезды выступали во второй вечер, тогда как первый был полностью укомплектован собственными силами. И в этом местном составе в первую очередь надо говорить, конечно, об исполнителе заглавной партии Артуре Каипкулове. Его роскошный бас прекрасно подходит для Верди, лаская слух уже самим звучанием. Ему бы еще больше вокальной культуры – и серьезная мировая карьера обеспечена. Неплохо в целом справились со своими партиями Олеся Мезенцева (Одабелла), Ян Лейше (Эцио) и, с некоторыми оговорками, Владимир Орфеев (Форесто).

Отмечу и качественную работу хора (главный хормейстер Александр Алексеев), в этой опере почти столь же важного, как и солисты.

На следующий вечер на сцену вышел звездный состав во главе с Ильдаром Абдразаковым, в чьем исполнении счастливо сочетались масштаб личности, совершенное вокально-музыкальное качество и актерская выразительность. Лучшего Аттилу трудно представить. Но если Абдразаков выступал в заглавной партии десятки раз во многих постановках, то Василию Ладюку довелось прежде петь Эцио лишь в концертном исполнении. Его вокал был как всегда отменного качества, голос звучал мощно и уверенно, хотя и не без некоторого нажима. Все-таки на данный момент это – наиболее «крепкая» партия в его репертуаре, и ее еще предстоит немало шлифовать, дабы обрести ту абсолютную свободу, что отличает другие работы певца.

Первый тенор сегодняшней Мариинки Сергей Скороходов отлично исполнил партию Форесто. Его партнерша Жупар Габдуллина (Одабелла) начала свое выступление не совсем удачно, но чем дальше, тем лучше становилось ее пение. При этом надо иметь в виду, что речь идет о едва ли не самой трудной партии, написанной Верди для сопрано, и совсем уж идеальных ее исполнительниц в наше время, похоже, просто не существует.

Едва ли существует и хотя бы одна идеальная постановка этой оперы. Но та, что появилась в Уфе, – определенно не из худших. Если сравнивать с упоминавшейся миланской, то сравнение, скорее, будет в пользу Уфы. И партнеры у Абдразакова – хотите верьте, хотите нет – в Ла Скала были явно слабее. Впрочем, он их там и не выбирал…

На фото: И. Абдразаков – Аттила; И. Абдразаков - Аттила, В. Ладюк – Эцио; Сцена из спектакля. А.Каипкулов - Аттила, О. Мезенцева - Одабелла (внизу справа); И. Абдразаков - Аттила, Ж. Габдуллина – Одабелла; И. Абдразаков – Аттила; А. Каипкулов – Аттила; Финал I акта; С. Скороходов - Форесто, В. Ладюк – Эцио; Финальная сцена; За пультом - А. Макаров

Фото Марины Михайловой