Это уже не первый подобный эксперимент: к музыкально-драматическим композициям, основанным на операх, Башмет впервые обратился несколько лет назад. «Жанр, в котором мы работаем, очень важен: мы помогаем людям полюбить оперу», – уверен музыкант. «Фантастическая Кармен», «Евгений Онегин», «Севильский цирюльник», «Свадьба Фигаро», «Страсти по Пиковой даме» – в этих постановках, созданных известными театральными режиссерами, участвуют оперные артисты и популярные актеры театра и кино».

Башмет открыто декларирует культуртрегерскую направленность таких спектаклей. В Ярославле (равно как и в Сочи, где проходит башметовский Зимний фестиваль искусств и где он также презентовал свои музыкально-театральные эксперименты) нет собственного оперного стационара, соответственно, нет и традиций восприятия опер. Встреча с живой оперой для рядового ярославца – редкий случай: когда еще на гастроли приедет оперная труппа из столиц или мегаполисов! Конечно, в век интернета нет проблем с тем, чтобы посмотреть любую оперную постановку самых именитых театров мира. Но для того, чтобы потребность в таком специфическом продукте возникла, необходима некоторая настроенность на высокий академический жанр, некая привычка к опере. А если ты никогда в опере не был, то откуда бы этой потребности взяться?

Именно на непривычного к опере зрителя и рассчитаны башметовские композиции. Их цель – познакомить с жанром, увлечь, объяснить, что это просто красиво, открыть неофиту некое новое измерение: синтез музыки, слова, драматического действа, искусства сценографии.

«Евгений Онегин» – отличный выбор для новичков: всем известный русский роман, гениальное пушкинское слово, гениальная музыка Чайковского. Спектакль играется в буквально сакральном месте русского искусства (в отличие от всех прочих событий фестиваля, для которых предназначена сцена Ярославской филармонии) – в Российском государственном академическом театре драмы им. Федора Волкова, в первом русском профессиональном театре: его зал благородно сдержанного декора – лучшая рама для провинциальной дворянской истории.

От оперы оставлены все самые ударные страницы, драматическая заключительная картина исполнена целиком. По понятным причинам опущены массовые сцены – в проекте не участвует хор, поэтому ларинский бал изъят практически полностью (звучит только вальс), а греминский представлен лишь полонезом и любовным монологом князя. Но все важные вокальные номера – сольные и ансамблевые – в спектакле присутствуют, есть и развернутые оркестровые эпизоды. Композиционно выбрано самое существенное, соблюдены логика и вкус, произведение не теряет цельности, и, несмотря на обилие звучащего поэтического текста, каркас у спектакля, безусловно, оперный.

Великие стихи читают знаменитые драматические актеры Константин Хабенский и Ольга Литвинова. Читают по-новому, созвучно интонациям нашего времени, немного как бы свысока, отстраненно, словно не очень веря в искренность и правдоподобие текста (консерваторы, воспитанные на старых мхатовских образцах, в былые годы обильно ретранслируемых Всесоюзным радио, остаются несколько в растерянности). Особенно Хабенский усиливает слегка насмешливый пушкинский тон, что местами входит в непреодолимое противоречие с музыкой Чайковского – искренней, «иллюстрирующий» роман без тени сарказма или рефлексии. Несмотря на это, пушкинское слово очень важно: оно делает более понятным сюжет для неофитов, переключает их внимание, дает возможность отдохнуть от новых музыкальных впечатлений, смягчает адаптацию к неведомому или малознакомому жанру.

Геликоновский режиссер Илья Ильин делает изящную классическую инсценировку, одевая героев в костюмы пушкинской поры, – сюжет подан без новомодных новшеств. Существенна роль видеографики – на задник сцены проецируются то виды ларинской усадьбы, то огромная луна – свидетельница девичьих мечтаний Татьяны, а роковая дуэль полностью решена средствами выразительного видеоряда. Все действие разворачивается на авансцене (оркестр сидит у задника), поэтому певцы как на ладони: важны не только их интонации, но и мимика, артистическое проживание образа. Близкий контакт со зрителем дает им преимущество в донесении пропеваемого слова – объективно оркестр звучит более приглушенно, нежели в традиционном оперном театре. Но одновременно эта же диспозиция сильно осложняет контакт с дирижером – криминальных расхождений не случается, но очевидно, что и вокалистам, и маэстро синхронность и координация даются нелегко.

И тем не менее они справляются с задачей – ткань оперы оказывается цельной, развитие идет без тени искусственности. Башмет исключительно чуток к певцам, бережно их ловит, иногда прямо-таки подстраиваясь под них, но не теряет общего тонуса и темпоритма – от этого «Онегин» у него получается классическим, узнаваемым, каким-то родным. Оркестр «Новая Россия» звучит добротно, местами даже поэтично, без чего в этой опере, конечно, решительно невозможно обойтись.

В спектакль приглашены вокалисты разных поколений и достоинств. Мастеровитые Анастасия Бибичева (Ларина) и Ирина Чистякова (Филиппьевна) напоминают пением и игрой о традиционной большой опере: все в высшей степени профессионально, основательно, с размахом (жаль только, их партии не дают им по-настоящему развернуться). Олег Цыбулько поет своего Гремина каким-то облегченным европейским голосом – воспоминания о басовых титанах в этой партии (Рейзене, Иване Петрове, Нестеренко) явно не в его пользу. Мягкий звук Юрия Городецкого усиливает меланхолическую линию в его Ленском, в то время как любование звуком у Ильи Кутюхина прекрасно добавляет высокомерия и снобизма его Онегину. Пока партии на вырост у исполнительниц ролей Татьяны и Ольги Жали Исмаиловой и Карины Хэрунц, хотя у обеих голоса красивые и весьма подходящие: у последней присутствует некая трафаретность и отчасти добросовестное школярство; главная же героиня пока не умеет увлечь зал пением интересным, сугубо индивидуальным, ярко выразительным – ключевая Сцена письма вышла томительно однообразной, чуть лучше обстояло дело в финале оперы.