Исходя из собственного уже более чем двадцатилетнего опыта посещения концертов Израильского филармонического оркестра, могу утверждать, что Малер относится к числу самых исполняемых авторов в его репертуаре. Во всяком случае, за этот период я не раз слышал и "Песни странствующего подмастерья", и "5 стихотворений Рюккерта", и уж конечно все симфонии, за исключением Восьмой. Правда, "Песнь о Земле" вживую тоже слышать не довелось, зато ее запись с Бернстайном, Кристой Людвиг и Рене Колло была, если не ошибаюсь, первой фонограммой ИФО, с которой мне довелось встретиться. Зато концертные исполнения остальных симфоний все чем-нибудь памятны.

Под управлением заканчивающего свою карьеру на посту многолетнего музыкального директора оркестра Зубина Меты – он явно Малера любит особо – звучали Первая, Третья, Шестая и Девятая. Причем исполнение Первой было примечательно тем, что дирижер обратился к первой, пятичастной, редакции и убедительно доказал, что она вполне имеет право на существование в концертной практике, вопреки авторской воле.

Юрий Темирканов в один из своих приездов в Израиль представил Четвертую симфонию, и это тоже была одна из лучших ее трактовок на моей памяти.

Феерический дебют с ИФО 24-летнего Густаво Дудамеля связан с Пятой симфонией, преподнесение которой привело в восторг не только публику, но и видавших виды оркестрантов. А потом с ним же были Первая и Вторая, слушая которую, хотелось, чтобы эта музыка длилась вечно…

Замечательное воспоминание – Седьмая у Кента Нагано, сыгравшего произведение, длящееся 80 минут, на одном дыхании, при этом не упустив ни одного звукового изыска.

Рецензируя Первую симфонию у ИФО с Иваном Фишером, я привел слова одного из оркестрантов, солидаризируясь с ними: "Было впечатление, что дирижировал сам Малер!"

Уже отметился, и очень удачно, с той же Первой будущий музыкальный директор ИФО Лахав Шани, еще раз доказавший, что он является достойным преемником уходящего Меты.

Вспоминая все эти достижения разных дирижеров, невольно начинаешь думать, что Малера играть легко: следуй маэстро подробным авторским указанием – и будет ему счастье. Один всемирно известный музыкант даже как-то доказывал мне в частном разговоре, что от дирижера, взявшегося за симфонию Малера, не требуется особых ухищрений, потому что тут в музыке столько "событий" – ярких, броских, контрастных, что публика, увлеченная ими, с удовольствием "скушает" любую трактовку. Я бы, может, и согласился, если бы не встречавшиеся на долгом рецензентском пути довольно скучные и невнятные исполнительские решения малеровских симфоний. Да вот, чтобы далеко не ходить, тот же ИФО в ноябре прошлого года с испанцем Пабло Эрасом-Касадо за дирижерским пультом умудрились развалить на отдельные эпизоды Пятую симфонию, которую, как казалось до сих пор, оркестранты этого коллектива могут сыграть с закрытыми глазами, будучи разбуженными среди ночи…

Побывавший у нас недавно дирижер Кристоф Эшенбах по праву считается одним из авторитетнейших интерпретаторов симфоний Малера. Об этом, в частности, свидетельствует запись всего малеровского "сверхцикла", осуществленная им вместе с Оркестром де Пари в первом десятилетии нынешнего века и не раз демонстрировавшаяся полностью и по частям на французском музыкальном телеканале Mezzo. Три года назад Эшенбах провел Четвертую с ИФО, и мы убедились, что в зале гипнотическое воздействие его дирижерской харизмы ощущается еще сильнее, чем через экран телевизора, несмотря на отсутствие крупных планов его пламенных глаз и всего скульптурного лица.

И вот – новая встреча с ним и Малером. На сей раз – Девятая симфония. Испытание для дирижера и оркестра труднейшее. Во-первых, в программе больше ничего нет. Провалишься с единственным сочинением, отыграться не на чем. Во-вторых, в этой-то симфонии как раз контрастов внутри частей, особенно первой и четвертой, финальной, не так уж много по сравнению с другими симфониями того же автора. Более того, огромные пласты музыки чуть ли не предвещают эпоху минимализма, когда один мотив может повторяться бесконечное количество раз. В-третьих, при этом оркестровая фактура строится большей частью на бессчетных вариантах того же мотива, и цельный цветок складывается из множества будто бы похожих друг на друга, но таких разных лепестков, в сплетениях которых легко заблудиться и завязнуть. В-четвертых, господствуют необозримые плато тихих страниц. Такая музыка требует идеального звучания не только от оркестра в целом, но и от каждого музыканта. Ну и дирижер должен уметь держать внимание зала даже чисто визуально.

Не буду описывать все исполнение Девятой Эшенбахом и Израильским филармоническим. Все равно слова тут бессильны. Скажу только, что и без того медленный финал (авторская ремарка: Sehr langsam und noch zurückhaltend - "Очень медленно и еще более сдержанно") – это прощание человека с жизнью на фоне вечности, где вечность так притягательна, а жизнь так безумно прекрасна, что хочется длить ее еще и еще, – прозвучал в предельно замедленном движении, но завороженное внимание полного зала ощущалось почти физически. Экспансивную израильскую публику трудно заставить не аплодировать сразу после последнего звука, а то и не дожидаясь окончания его, но тут магнетическая сила маэстро оказалась сильнее южных инстинктов слушателей. Казалось, они, завороженные уходом звука в небытие, перестали дышать вместе с ним…

На снимке: Кристоф Эшенбах

Фото: Лука Пива