Расположенный в живописном месте в нескольких километрах от Дрездена Морицбург словно останавливает время для вдохновенного сотворения музыки. Центр притяжения здесь – охотничий замок курфюрста Морица Саксонского, построенный в середине XVI века. Завораживающая сказочность его форм, уникальные интерьеры с изобилием оленьих рогов всевозможных конфигураций, а также волшебный большой лебединый пруд создают полную иллюзию попадания в другую эпоху.

Концерты проходили и в этом замке, и в евангелической церкви Морицбурга, и в замке Прошвиц. Однако расположенная неподалеку от роскошного замка усадьба художницы и скульптора Кете Кольвиц, закончившей там свои дни в добровольном изгнании в 1945 году, красноречиво говорит и о том, как мирно могут соседствовать пышная старина и куда более толерантный ХХ век. А потому и программы Морицбургского фестиваля так органично, как бы само собой разумеющимся образом, сочетают предания старины, ведущей отсчет от Баха, и пульсирующую современность, представленную в новейших сочинениях ныне живущих композиторов. Прошлое и настоящее здесь смотрят друг в друга, как в зеркало.

В этом году фестиваль открылся в Стеклянной мануфактуре Volkswagen в Дрездене. Программа включала Концертную симфонию для скрипки и альта Моцарта, Увертюру, скерцо и финал (ор. 52) Шумана и Девятую симфонию Шостаковича. Многое в этом концерте будоражило воображение, начиная от дружных молчаливых рядов новеньких машин, расположенных вокруг на нескольких ярусах, окружавших слушателей, до оркестра молодых музыкантов, собранных из девятнадцати стран. Девятую Шостаковича они исполняли так, будто им многое известно о тайном языке ДДШ.

Испанский маэстро Доменеч с первых жестов показал себя как чуткий дирижер с драматургическим видением перспективы, в цепких руках которого оркестр звучит как единый инструмент, без зазора отвечая на каждое требование. После концерта удалось узнать, что репетиций было совсем немного, а если учесть, что в оркестре – только молодежь, то оставалось лишь подивиться мастерству, в том числе педагогическому, Джосепа Кабалье. Впрочем, чему удивляться, если в бэкграунде у Доменеча – и скрипка, и фортепиано, и ударные, и вокал.

Три стиля были выбраны, разумеется, для контрастности восприятия, но и для того, чтобы продемонстрировать способности молодого оркестра. В Концертной симфонии скрипачка Мира Ванг и альтистка Рут Киллиус явили пикантный дуэт солисток, основанный на сангвиническом темпераменте одной и более флегматичном – другой. В Дрездене Моцарт, конечно же, не мог не звучать без легкой тени аутентизма. Но фестивальный оркестр Морицбурга не скрывал своего пристрастного личного отношения к музыке, и в нем нельзя было не услышать и почтительности к гению, и возможности примерить на себя эту гениальность. Строгий, но мягкий баланс оркестровых групп кристаллизовал оркестровую речь, делая музыкантов третьим «коллективным солистом» рядом с Мирой Ванг и Рут Киллиус. Меланхоличность Рут очень пригодилась в медленной части симфонии – пронзительном минорном романсе, который благодаря ювенильной эмоциональности и искренности оркестрантов получился очень выразительным.

Увертюра, скерцо и финал представили романтика Шумана как академиста, знающего толк в строгих правилах и пропорциях классического искусства. Наибольшим контрастом слушалась, несомненно, Девятая симфония Шостаковича. Слагаемые истории меняются, а работа разума и чувств способна выстраивать новый мир по завету Шиллера «Обнимитесь, миллионы!». Дрезден связан с именем Шостаковича особыми узами: именно там был сочинен знаменитый Восьмой квартет, или «Камерная симфония» с посвящением «жертвам фашизма и войны». Девятая же официально задумывалась как гимн победе в Великой Отечественной войне. Но в ней оказалось столько скепсиса, что в пору думать, будто сознанием композитора владели совсем другие, крайне невеселые «мысли на заданную тему». Злая карикатурность, «колюще-режущая» сатиричность и какая-то демонстративная несерьезность многих музыкальных тем в ее быстрых частях заставляют задуматься о судьбе не только страны, о чем неустанно размышлял Шостакович, но и мира, попавшего в лапы подлецов, невежд и лицемеров. Впрочем, Морицбургский оркестр сыграл симфонию с виртуозной степенью условности – так Шекспир дал играть бродячему театру в «Гамлете», чтобы лишь намекнуть о преступлениях.

Не только открытие дало пищу для размышлений на Морицбургском фестивале – каждый концерт с невероятно насыщенными программами, в которых участвовали такие музыканты, как Ян Фоглер, Байба Скриде, Александр Ситковецкий, Алессио Бакс, Арабелла Штайнбахер, Петер Брунс, Луи Лорти, Лиза де ла Саль и многие другие. Одной из его кульминаций стал грандиозный трехчасовой концерт-пикник под открытым небом в замке Прошвиц у настоящих принца и принцессы, где молодые музыканты блистали искусством камерного ансамбля.