В начале была представлена книга Иосифа Александрóвича (И.А. Каплера) «Пути смерти. Записки геттовца». Документальная повесть, написанная в 1946 году и изданная лишь теперь – подробная история одесского гетто с точки зрения уцелевшего, история одного из первых кругов ада, где нормой жизни была смерть.

После такого предисловия стоило дать музыке говорить самой за себя, «и этого было бы достаточно», как поется в традиционной еврейской песне Пасхального застолья. Однако после презентации книги началась лекция-концерт: Артем Варгафтик подробно говорил о кадише – еврейской молитве, зачастую поминального характера – и о его отражении в музыке разных эпох, а исполнители иллюстрировали рассказ ведущего. Главной удачей стал номер, не имевший к теме программы прямого отношения: сочинение Леонида Десятникова «Как старый шарманщик...» в собственной редакции для альта исполнил Максим Рысанов – один из лучших альтистов нашего времени. Произведение, посвященное Гидону Кремеру, основано на песне Шуберта «Шарманщик» и построено в форме вариаций, переосмысляющих шубертовский материал.

Пьеса, хорошо известная по исполнениям Кремера и другим, зазвучала по-новому: как настоящий интерпретатор, Рысанов в хорошем смысле слова ее присвоил. Если у Кремера в ней слышны и Шуберт, и Пьяццолла, и Шостакович, и Шнитке, Максиму удалось подать ее как абсолютное высказывание Десятникова-Рысанова, когда не думаешь ни об авторском замысле, ни о первоисточнике, а лишь внимаешь чуду. Красивейший дуэт альта с виолончелью Ольги Калиновой, неожиданное ускорение темпа, минималистский аккомпанемент виолончелей, будто идущий вразрез с альтовой партией, плюс воля Рысанова, который держал всю конструкцию под жестким контролем как солист и дирижер: пятнадцать минут совершенства. Как сказано в программке концерта, «Десятникова даже самые скептичные критики без оговорок называют гениальным и ставят в один ряд с Д. Шостаковичем и А. Шнитке». Остается лишь догадываться, что сказал бы на это самоироничный Десятников.

Среди лучших номеров также – два ансамбля: «Кадиш» Равеля в переложении для виолончели и фортепиано сыграли Лукас Генюшас и Миша Майский, составившие великолепный дуэт несмотря на более чем сорокалетнюю разницу в возрасте. Генюшас выступил и в «Увертюре на еврейские темы» Прокофьева с кларнетистом Игорем Федоровым и струнниками из Musica Viva. Драйв, с которым было исполнено задорное сочинение, напоминал о лучших моментах фестиваля «Возвращение», когда между музыкантами возникает напряжение такой силы, что его ощущает и слушатель, чувствуя себя соучастником. Нельзя не отметить и пьес, проникновенно сыгранных Майским в сопровождении Musica Viva под управлением Рысанова, – «Молитву» Блоха и «Кол нидрей» Бруха.

Московская мужская еврейская капелла, представившая несколько примеров еврейской литургической музыки, выступила маловыразительно, – зато, когда на сцену вышел вокальный ансамбль Intrada, в зале словно открыли окно. И «Йитгадал» итальянского еврея Саломоне деи Росси, – современника Монтеверди – и «Псалом 92» – единственное сочинение Шуберта с текстом на иврите – спели так, что два отнюдь не равноценных номера звучали как пение ангелов. Ансамблю Intrada, дирижеру Максиму Рысанову, тенору Артему Сафронову и духовикам Musica Viva удалось возвысить и достаточно приземленный «Кадиш» нашего современника Алексея Курбатова, исполнявшийся впервые.

От программы, посвященной важной дате, можно было ожидать чего-то большего, нежели собрания популярных миниатюр (не считая «Шарманщика»): достаточно вспомнить соответствующие теме сочинения Шостаковича и Вайнберга, не говоря уже о композиторах – узниках «показательного концлагеря» Терезиенштадт. На протяжении всего концерта слушатели покидали зал – и без того пустой на треть, и впору было задуматься над тем, кому организаторы адресовали программу «Кадиш-концерта» и почему звездная афиша не собрала аншлага.