Этот вечер привлек внимание объединением японской музыкальной традиции и современной композиции. Солисты консерваторского ансамбля Wa-On – Наталья Голубинская (кото, голос), Наталья Григорович и Велислава Холина (кото) в альянсе с тенором Николаем Дорожкиным исполняли японскую музыку разных времен, а затем вместе с композитором и исполнительницей на терменвоксе Олесей Ростовской представили премьеру ее мультимедиа «Пять стихий звука».

Сначала – историческая реконструкция для кото и мужского голоса пьесы из золотого фонда японской классической музыки «Рокудан-но сирабэ» («Мелодия в шести частях»). Традиционно считается, что авторство принадлежит Яцухаси Кэнгё, жившему в XVII веке. Но лет тридцать назад японский музыковед Тацуо Минагава выдвинул версию о том, что «Рокудан» – это инструментальное переложение григорианского хорала Credo, которое использовалось для обучения японских певчих католической мессе в конце XVI – начале XVII вв. Исполнители – Николай Дорожкин и Велислава Холина – предложили один из возможных вариантов звучания этой пьесы, и действительно, дух Средневековья в ней заметно ощущается (в программке она значилась как Credo-Rokudan).

«Цумигуса» («Собирая весенние травы», 1908) на слова Итида Хёхё из Осаки – одна из четырех пьес Кикухары Котодзи, посвященных четырем временам года. Две исполнительницы на «разнокалиберных» кото, первая из которых еще и поет (две Натальи – Голубинская и Григорович) играли утонченно-строгую, аристократичную мелодию. Ее размеренное движение по пентатонике, обилие «воздуха» (и в паузах, и в структуре звукоряда) были призваны иллюстрировать размеренное течение жизни девушек, собирающих весенние травы. Между прочим, японцы верят, что семь первых весенних трав – кресс-салат, яснотка, пастушья сумка, репа, резуха, мокричник и сушеница – излечивают все.

Дальше прозвучали «Мидзу сандай» («Три образа воды») для кото и голоса Мияги Митио – авторитетного композитора, исполнителя, писателя и изобретателя первой половины ХХ века. Стихи поэтессы Секураи Сё так или иначе задействуют образ воды («Горный водосток», «Вечер у большой реки», «Утро над морем»).

Три японские песни разных авторов – «Кодзё-но цуки» («Луна над старым замком») Таки Рэнтаро, «Акатомбо» («Красная стрекоза») Ямады Косаку и «Фурусато» («Родина») Тэйити Окано – это первая треть ХХ века, здесь нормальная европейская тональность: соль минор, соль мажор… «В начале ХХ века японцы очень активно перенимали европейскую музыку, – рассказывает Наталья Голубинская. – Существовали государственные программы, по которым они ездили учиться в ведущие консерватории Европы и Америки. И у себя создавали сеть музыкальных учебных заведений. В результате сложился очень интересный бимузыкальный феномен – владение в равной степени и своей традиционной музыкой, и заимствованной западной».

Японский сет завершился пьесой для кото и голоса «Юрэру аки» («Трепет осени», 1980) Саваи Тадао на стихи Китахары Хакусю, тем самым выстроив хронологию от рубежа XVI–XVII веков до не столь далеких 80-х годов прошлого столетия. «Еле различимый трепет листвы, вихри из листьев и веток, уносимых порывами холодного ветра, – все это слышно в музыке», – считает Наталья Голубинская. Манера исполнения вокальной партии может быть различной, но сам автор советовал больше пользоваться речитативом (подобным вокализированной речи в традиционном японском театре). Певица и одновременно исполнительница на кото Голубинская продемонстрировала виртуозную игру, завершив пьесу резким шумовым глиссандо по струне, что слушалось как неожиданная и яркая точка.

Во второй части вечера – кульминационное событие: специально написанная аудиовизуальная композиция «Пять стихий звука» Олеси Ростовской для терменвокса, двух кото и фонограммы. Организаторы решили, что терменвокс ближе всего человеческому голосу, так что последняя «сокровенная песня» оказалась электронной. Комментирует автор-исполнитель: «Сочинение основано на концепции пяти стихий – Дерева, Огня, Земли, Металла и Воды, порождающих друг друга именно в данной последовательности. В нем пять частей, посвященных этим элементам. В каждой использованы звуки соответствующей стихии: удары по дереву и скрипы досок, звук горения, звук окарины (глина, из которой изготовлены окарины – это кусочки земли), звуки металла (от там-тамов до молотков и ножниц), звуки воды. Произведение включает самые разные элементы музыкального языка без конкретной задачи написать "по-японски", "по-европейски" или использовать еще какие-то внешние идеи. Это непосредственное любование звуками стихий и своего рода медитация на пять абстрактных идей, выраженных в звуке. Партии двух кото и терменвокса составляют общую звуковую ткань, не выделяясь в соло». Живое исполнение и фонограмма тоже представляют собой единое целое, взаимодействуя на разных уровнях.

Музыкальный ряд сопровождается видеорядом, где каждая из стихий органично трансформируется в следующую, а в самом конце ненадолго возвращается Дерево, замыкая круг. Учение о пяти стихиях (яп. Годайрин) как раз и предполагает круговорот элементов в природе. Логика такая: загораясь, Дерево превращается в Огонь; Огонь – в пепел, то есть в Землю; Земля, уплотняясь, со временем преобразуется в Металл; по Металлу стекает Вода; Вода питает Дерево. Съемки выполнены Олесей Ростовской, причем они высокохудожественные и не менее профессиональные, чем композиторская работа и исполнительское мастерство.

На фото: О. Ростовская

Фото Алексея Погарского