Этот суперпроект в нынешнем сезоне оказался пестрым по составу участников, а кульминационные его концерты стали своего рода мини-фестивалями в большом фестивале. Но, так или иначе, очень разные музыканты и музыка «Длинных рук» были в сфере интересов Николая Дмитриева – арт-директора «Дома», музыкального критика и журналиста, ведущего теле– и радиопередач, лектора и организатора новомузыкального движения, а также его соратника, пианиста и композитора, киносценариста и актера Сергея Курёхина.

В афише – и скрипачка Татьяна Гринденко со своим ансамблем Opus Posth, и концептуалист Владимир Мартынов, и голландский композитор Симеон тен Холт (Мартынова мы хорошо знаем, а вот из тен Холта московским любителям новой музыки в основном известно только его эталонное произведение Canto ostinato; прозвучавший Palimpsest мало кто слышал раньше).

Среди других – художник, перформер, поэт и музыкант Гермес Зайготт, пианист, художник и дизайнер, основатель и лидер челябинского «Нового художественного ансамбля» Лев Гутовский, выступивший в образе Фантомаса, петербургский трубач и композитор Вячеслав Гайворонский и его давний партнер по ансамблю контрабасист Владимир Волков в альянсе с вокалисткой Анной Чайковской, японский саксофонист-универсал Казутоки Умезу и ныне проживающий в Подмосковье украинский приверженец авангарда саксофонист Юрий Яремчук… Кроме собственно музыкальной части программы, в зале «Дома» была развернута выставка плаката дизайн-группы «Эш» под руководством Николая Штока.

Но главным событием фестиваля стали два концерта швейцарско-французско-британского трио с провокационным названием Les Diaboliques в составе Ирэн Швайцер (фортепиано), Жоэль Леандр (контрабас) и Мэгги Николс (вокал). Две последние «дьяволицы» приезжали в Москву и раньше (Николс – по приглашению Николая Дмитриева), а Ирэн Швайцер у нас впервые, и этого события ждали давно: швейцарская пианистка уже в почтенном возрасте и известна своей нелюбовью к путешествиям.

Les Diaboliques – радикальное феминистское трио, стилистически балансирующее между тем явлением, которое сегодня именуется новой импровизационной музыкой в ее неджазовом варианте, и новым джазом, этнической и новой академической музыкой. Первый вечер был посвящен «командной игре», второй – соло и дуэтам в разных комбинациях, когда можно было расслышать «Дьяволиц» детальнее, как бы рассмотреть под микроскопом индивидуальные составляющие трио.

Все три совсем не напугали московскую публику: их полуконцерт-полуперформанс был пронизан самоиронией и игрой в инфернальность, а вовсе не истинной ее демонстрацией. «Простите, простите, простите… Я пытаюсь умерить свои дьявольские импульсы, – обращается к публике Мэгги Николс. – Я настоящая певица, настоящая звезда, посмотрите, как я величественно выгляжу, какой у меня высокий статус». Импровизируемый текст периодически распадается на слоги, на отдельные фонемы, и тогда Николс работает с фонетикой, как с музыкой.

У Мэгги Николс как бы необработанный, непоставленный голос, с призвуками разнообразных хрипов, очень специфический и глубокий, с дьявольски выразительными низами и «электронными» верхами, с диапазоном почти в три октавы. В ее арсенале много нетемперированного, микрохроматического материала: глиссандирующих завываний, пения «между нот». Иногда – что-то вроде Sprechstimme (между речью и пением), иногда – имитация тибетского сверхнизкого горлового пения, которое, кажется, вот-вот перешагнет порог инфразвука…

Манера игры Жоэль Леандр всегда неразрывно сопряжена с жестами, с поведением на сцене, даже если это не откровенный инструментальный театр. Ирэн Швайцер с легкостью переплавляет разностильные ассоциации в единый звуковой поток. А все вместе они образуют некий коллективный поток сознания, развертывающийся в режиме реального времени, который с точки зрения стиля тоже далеко не стерилен.

В кулуарах высказывалось мнение, что оба московских вечера «Дьяволиц» обошлись без элементов джаза, но это, конечно, не так: помимо очевидной новоджазовой стилистики, были явные отсылки к Телониусу Монку, Джону Колтрейну. И это вполне закономерно. Ирэн Швайцер, например, в свое время досконально изучала и раннеджазовые стили, и боп, затем обратилась к фри-джазу. На нее заметно повлиял один из пионеров фри-джаза афроамериканский пианист Сесил Тэйлор, она играла с фри-джазовыми музыкантами первого ряда – контрабасистом Петером Ковальдом, перкуссионистом Пьером Фавром, саксофонистом Джоном Чикаи и многими другими.

Не стоит подробно пересказывать досье участниц «дьявольского трио», но, так или иначе, авангардный и новый джаз им точно не чужд. Вместе с тем кредо этого коллектива – прежде всего свободная импровизация, не обязательно включающая джаз. Принципиальный момент импровизационного мышления трио в том, что изменения всегда опережают ожидания: казалось бы, потенциал фактуры или приема еще не исчерпан, а музыканты уже меняют материал. В этой предельной ускоренности всех процессов – сущность ХХI века.

Фото Сергея Кыртикова