До Москвы наконец-то доехал французский ансамбль «Матеус», выступивший в Концертном зале им. П.И. Чайковского в рамках филармонического абонемента «Вершины мастерства. Барокко». Прославленный коллектив из Бретани был основан скрипачом-виртуозом Жаном-Кристофом Спинози в 1991 году, за два десятилетия объехал множество стран, дал сотни концертов, записал внушительное количество дисков, но его маршруты до сих пор обходили Россию стороной, и к нам искусство французских музыкантов доходило только в записях. «Матеус» – коллектив-исследователь, целью деятельности которого официально провозглашено создание оригинального репертуара, что подвигло Спинози и его соратников на постоянный поиск малоизвестных шедевров. Шедевры эти ищут везде и всюду – по разным странам и всем эпохам: репертуар ансамбля простирается от XVII до XXI века, причем музыканты всегда играют на аутентичных инструментах той эпохи, к каковой принадлежит сочинение, – барочных, классических, романтических, современных.

Московскую публику французы знакомили с барокко – тем пластом, который, пожалуй, при всей их репертуарной всеядности, является для них самой естественной территорией. На концерте царили трое – Телеман, Гендель и Вивальди: композиторы одной эпохи, одной эстетической парадигмы, одного эмоционального строя – разумеется, при всех различиях в индивидуальном почерке каждого. Безупречная сыгранность коллектива, ритмическая и интонационная точность, широкая эмоциональная и динамическая палитра звука, какой умеют достичь французы, даже играя на старинных инструментах, чей звук изначально словно засурдинен, не столь ярок и остр, несколько «размыт», – все эти качества, подобные драгоценным кристаллам, музыканты демонстрировали, отыграв колоссальную сложнейшую программу. Ансамблевая виртуозность сочеталась с виртуозностью солистов-инструменталистов – самого Спинози, его постоянной партнерши по сцене скрипачки Лоранс Погам, духовиков Алексея Косенко (блок-флейта) и Жана-Марка Гужона (флейта), которые солировали во флейтовом концерте Телемана и в скрипичном концерте Вивальди соответственно.

Равновеликой чисто инструментальной программе оказалась вокальная составляющая концерта, где солистом выступил канадский контратенор корейского происхождения Дэвид Ди-Кью Ли. С искусством этого артиста мне довелось впервые познакомиться год назад в Берлине: Ли исполнял партию короля эльфов Оберона в бриттеновском «Сне в летнюю ночь» («Комише-опер»). Партия, специально написанная композитором для этого типа голоса, прекрасно легла на возможности певца, но каков он в ином, неочевидном для себя репертуаре?

Контратенор сегодня стал обычным явлением не только мировой, но и российской (по крайней мере в столицах) концертной практики. Безусловно, исполнители, выбирающие для себя эту стезю, значительно расширили наше представление о возможностях мужского голоса, расширили наш слуховой опыт. Публика сегодня уже не испытывает оторопь от этого необычного, «инакового» звучания: она привыкла к нему и с восторгом встречает кавалеров с бесплотными, «ангельскими» голосами. Контратенора уверенно пришли в репертуар, который писался не для них: они претендуют на партии кастратов в многочисленных барочных опусах, они не чураются даже белькантовой и романтической оперы, где им совсем сложно справляться с децибелами огромных оркестров. Однако эта стремительная экспансия не отменяет некоторых проблем, которые были очевидны и при выступлении Ли.

Он, безусловно, виртуоз: феноменальное владение дыханием позволяет ему с математической точностью выпевать головокружительные колоратуры и покорять сверхвысокие ноты, трудные даже для женского меццо. Техническое совершенство – пожалуй, самое сильное впечатление от его выступления, плюс – необычный артистизм, манера держаться на сцене, больше бы подошедшая рок- или поп-исполнителю. Главная проблема Ли (как, впрочем, и других контратеноров) – баланс с оркестром: несильный по сути фальцет, тембрально бедный (в силу естественных причин) с трудом выдерживает паритет даже со сверхаккуратным «Матеусом». Единственный номер, прозвучавший безупречно с этой точки зрения, – ария Роланда («Ah sleale») из одноименной оперы Вивальди, где ансамбль играл исключительно пиццикато. Но стоит только дать чуть-чуть tutti и заиграть смычком, как голос исполнителя безнадежно тонет в инструментальной пучине.

Склонный к эпатажу Ли пару раз «ходил» вниз – пел некоторые пассажи не фальцетом, а своим естественным мужским голосом. Делать это вряд ли стоило: сразу становилась очевидной ординарность его очень камерного, бедноватого баритона – едва ли такой голос может быть кому-то интересен. Наверно, и сам Ли знает об этом: выбор контратеноровой специализации в таком случае не кажется неожиданным.