Эта певица заявила о себе еще на конкурсе молодых певцов Елены Образцовой в 1999 году, где было и видно, и слышно, что ее ждет большое будущее. Правда, оценили Екатерину довольно сдержанно, выдав всего лишь приз «Надежда», но голос ее уже тогда звучал насыщенно, зрело, статно не по годам, благородно и очень по-итальянски, в лучших традициях доницеттиевско-вердиевского бельканто.

«Надежду» Екатерина Семенчук оправдала сполна. Сегодня без нее не обходится ни один значительный проект, будь то запись «Аиды» Верди с участием Йонаса Кауфмана и Ани Хартерос под управлением Антонио Паппано или Азучена в «Трубадуре» на Зальцбургском фестивале в компании с Анной Нетребко в партии Леоноры. В августе этого года ей предстоит снова вернуться в Зальцбург – в партии Амнерис (Аиду споет бесстрашная Анна).

В отличие от многих соотечественников, улетающих работать в Европу и дальше, за океан, и после этого как-то мгновенно теряющих время и возможности для выступлений на родине, Екатерина эти время и возможности самоотверженно находит. В Мариинском театре можно регулярно услышать ее и в Амнерис, и в принцессе Эболи («Дон Карлос» Верди), и в Далиле («Самсон и Далила» Сен-Санса), и в умопомрачительно прекрасной Дидоне («Троянцы» Берлиоза). Совсем скоро на фестивале «Звезды белых ночей» мы услышим ее фантастическое перевоплощение в Леди Макбет («Макбет» Верди). Любимый Екатериной родной Мариинский театр платит ей взаимностью за верность, предлагая иногда исполнить то, чего ей очень не хватает в ее, казалось бы, и без того перенасыщенном графике выступлений. Возлюбленная молодого Вертера, красавица Шарлотта, носящая в сердце печаль, – из числа таких предложений.

В Мариинском театре огромный репертуар, какого нет ни в одном российском музыкальном и каким могут похвастать немногие театры в мире. Однако даже при наличии трех площадок он не успевает удовлетворить все вкусы, поставить оперы, желанные, а порой и жизненно необходимые для молодых певцов. Не хватает Россини, совсем нет Генделя и Беллини. Массне представлен пока только одним «Дон Кихотом». Но после такого дебюта, какой явили в концертном исполнении «Вертера» Екатерина Семенчук и тенор Дмитрий Воропаев, эта опера не может не быть поставлена. Тем более что таких певиц, как Семенчук, – единицы. «Таких» – значит тех, которые и поют прекрасно, и имеют высочайший музыкальный интеллект, и драматическим талантом наделены недюжинным.

«Я давно мечтала об исполнении этой оперы на сцене Мариинского театра. Опера Массне – абсолютный музыкальный шедевр, очень интимная, нежная, пронзительная. Ее красота – в мелодических фразах, линиях, тексте. Это музыка с крыльями. На всем протяжении оперы невероятно трудно сдерживать слезы, и не только в сцене смерти Вертера. Можете представить мои ощущения, когда я первый раз пела этот спектакль в канун Рождества?» – так глубоко и интенсивно чувствует Екатерина Семенчук музыку Массне, а вместе с ней и характер гетевской героини.

Написав свою оперу на французском языке, Жюль Массне неизбежно придал ей сильнейший французский колорит, и кажется, что все происходит не в маленьком Вецларе, пригороде Франкфурта, а в самом настоящем Париже. В ярких экстерьерных модусах партитуры не только слышится, но видится уличное праздничное освещение, чувствуется фейерверковое настроение персонажей, живущих в ожидании Рождества. Тем мощнее развивается на этом фоне контрастная параллель любовной трагедии. Героиня Екатерины носит эту трагедию с самого начала: ее любовь обречена.

Массне завязал конфликт в очень пестрый, драматургически плотный клубок. В нем милые, уютные, невероятно позитивные вокально-симфонические краски, иллюстрирующие патриархальные ценности семейного очага, домашнего уюта, в которых растет скромная, набожная Шарлотта, парадоксальным образом контрастируют с мучительной, разрушительной страстью, с головой накрывшей двух героев оперы. Появление обольстительно романтического юноши Вертера на скромном небосклоне Шарлотты дает трещину ее представлениям о «семейном счастье», раскаляя сердце и душу.

Екатерине Семенчук повезло с партнером, которым стал тенор Дмитрий Воропаев. Лирикой своего несколько отрешенного, слегка аристократичного тенора он очень наглядно дал прочувствовать романтический идеализм, оторванность от земли, неприкаянность. Массне выступил великолепным монтажером, предчувствуя наступление эры кино, когда в финале оперы устроил слушателям испытание чувств: с одной стороны, заставил наблюдать за угасанием Вертера, а с другой – слушать ликующие возгласы, возвещающие о наступлении Рождества. Уделом же меццо-сопрано было источать страдание и постоянно сдерживать порыв страстей, демонстрируя тотальную подчиненность морали. Семенчук удалось сполна воплотить это своим голосом. Она не столько напоминала великую Елену Образцову, обожавшую эту партию, сколько открыла в ней новые, еще более глубокие музыкально-эмоциональные грани. Голос, как и душу ее героини, словно разрывало от переполненности – так камень скалы сдерживает лаву, норовящую пробиться.

Дирижер Кристиан Кнапп умно выстраивал симфоническую драматургию, мастерски оперируя эмоциональными светотенями, ритмическими контурами, крупными и мелкими планами.

Фото Наташи Разиной