«Когда нельзя, но очень хочется, то можно», – именно об этом думалось, быть может, в меньшей степени на двух операх Беллини, в большей – на концерте, эффектно поданном размечтавшейся публике как «Россини-гала». Так был назван в 2002 году знаменитый аудиодиск, выпущенный на процветавшей тогда Virgin classics, с записью концерта 1992 года в Линкольн-центре с участием таких звезд, как Рокуэлл Блейк, Мэрилин Хорн, Фредерика фон Штаде, Томас Хэмпсон, Сэмюэл Реми и других под управлением Роджера Норрингтона. А потому и на концерте тоже хотелось, пусть и немного, но погреться в лучах звезд.

В Мариинском театре непростые отношения с эпохой бельканто, с операми Беллини и Россини, ибо они не очень согласуются с доминирующими предпочтениями художественного руководителя, больше поглощенного другими масштабами – Вагнером, Берлиозом, да и родные Петр Ильич, Модест Петрович или Николай Андреевич (которых любят петь в силовой манере, отчего раньше срока «стирают» голоса) с легковесным стилем Россини плохо сочетаются. Певцы этого театра давно натренированы петь все, что потребуется, с мгновенным переключением стилевых регистров: сегодня Римский-Корсаков, завтра Вагнер, послезавтра Прокофьев, а потом еще и Моцарт. Неважно, как будет себя чувствовать голос в таком безостановочном марафоне. Более того, чем выносливее певец, тем он незаменимее.

Но Россини такой гонки по разным стилям не прощает и сурово наказывает. Поэтому в репертуаре Мариинского театра было только «Путешествие в Реймс» и лишь совсем недавно, пару сезонов назад, вернули «Севильского цирюльника» в режиссуре французского мастера Алена Маратра. Беллини же исчез из репертуара вовсе, а когда-то в «Сомнамбуле» партию Амины исполняла сама Анна Нетребко. И это громадное упущение, когда в таком великом театре не поставлена даже «Норма».

Но если очень хочется, то, вероятно, можно. Попробовать. И нет сомнений, что желание обогатить репертуар Мариинского театра шедеврами бельканто принадлежит художественному руководителю Академии молодых оперных певцов Ларисе Гергиевой, отмечающей в этом сезоне 50-летие творческой деятельности (почти двадцать лет отданы академии). Именно любовь к молодым голосам, которые даже из гигиенических соображений необходимо выращивать на нежностях и чувствительностях Беллини, вырабатывать эластичность вокальных мышц на виртуозных пассажах Россини, привела ее к созданию цикла опер Беллини, Россини и Доницетти в концертном исполнении. Когда-то спектакль «Путешествие в Реймс», виртуозно, остроумно и революционно поставленный в Мариинском театре Аленом Маратра, выдал россыпь молодых певцов, воспитанников этой Академии, предъявивших свои великолепные способности и возможности легко и уверенно чувствовать себя в стиле Россини. Собственно, этот спектакль и продолжает воспитывать молодежь, поступающую в Академию в надежде пробиться на большую сцену. Но сегодня, когда в Мариинском существуют три площадки, у молодежи, активно задействованной в огромном количестве проектов театра, намного меньше времени тщательно шлифовать стили. И на «Россини-гала», где публике представили ряд новых имен, очень чувствовалась громадная разница с первыми выпусками Академии молодых певцов, когда еще была роскошь слышать пусть далекий от совершенства, но заметный блеск.

Обе меццо-сопрано (любимый голос Джоаккино Россини) – и Регина Рустамова в арии Изабеллы из «Итальянки в Алжире», и Ирина Шишкова в рондо Анджелины из «Золушки» – пленяли тембром, но огорчали массой небрежностей в интонировании, фразировке и округлости звука. К тому же и оркестр под управлением Михаила Синькевича не всегда осуществлял достойную поддержку, расходясь с солистами. Слишком много непростительных шероховатостей, поверхностного порхания, включая слабые верха, обнаружилось и в одном из главных россиниевских шлягеров про «Фигаро – здесь, Фигаро – там» у баритона Ярослава Петряника, который старательно прикрывал их активным актерством. Каватина Семирамиды из одноименной оперы была исполнена Гульнарой Шафигуллиной как выступление на экзамене, но точно не как роскошный, сверкающий номер примадонны в гала-концерте.

К счастью, три грации компенсировали слабые звенья своих коллег. В первом отделении это была Антонина Весенина, легко и непринужденно высказавшаяся от лица Розины, которую благополучно поет в Мариинском в уже упомянутой постановке. Однако сияние совершенно другого масштаба, огранки и харизмы можно было увидеть и услышать в исполнении Анастасии Калагиной. Все напряжение и расстройство слушателей как рукой сняло, стоило ей выйти и спеть первые ноты ее любимой арии мадам Кортезе из «Путешествия в Реймс». Лучами своего не обжигающего, очень мягкого солнца она заботливо озарила зал, щедро обласкав заскучавших слушателей. В ее пении чувствовались звуки мастера-ювелира, дававшего на расстоянии вытянутой руки прикоснуться к своим вокальным драгоценностям. И уже окончательно сразила слушателей своей феноменальной виртуозностью абсолютно россиниевского калибра сопрано Ольга Пудова в арии Контессы де Фольвиль также из «Путешествия в Реймс». Она же была главным объектом пристального внимания и в «Сомнамбуле», явив одну из пронзительно нежных интерпретаций партии Амины. Не знаю, о чем думала большая часть зала в момент ее выступления, но нам в эти мгновения хотелось лишь того, чтобы этот бриллиант как можно дольше оставался в ожерелье звезд Мариинского театра.

На фото О. Пудова

Фото Валентина Барановского