Эту оперу не так часто ставят в Европе и за океаном. В России она не идет нигде. При всем искушении иметь в репертуаре столь коммерчески соблазнительное название, которое в массовом сознании вполне закономерно вызовет ассоциации с сицилийской мафией, директора и дирижеры не рискуют браться. Во-первых, опера очень длинная, как мало какие оперы Верди, и по размерам составит конкуренцию Вагнеру. Во-вторых (хотя это, разумеется, главная причина) – она требует не просто хороших, а очень хороших голосов и певцов-актеров в придачу.

Создавая «Сицилийскую вечерню» по заказу Гранд-опера и по модели большой французской оперы, Верди с обескураживающей обыкновенностью сочинил для главных героев столько разной, местами как будто взаимоисключающей музыки, что сегодня «Вечерня» кажется прецедентом в творчестве композитора. От исполнительницы партии герцогини Елены необходим голос с тесситурой едва ли не от лирико-колоратурного до драматического сопрано: она должна петь и драматические арии, и нежные лирические признания, и песенки. Так же и тенор здесь не сходит со сцены, а это значит, он должен быть выносливым, как спортсмен на длинной дистанции.

Согласно либретто «Сицилийской вечерни», французская опера – это когда все очень сильно запутано и где очень много танцуют, забывая об основной драматургической линии. Кажется, что в своей запутанности «Вечерня» едва ли не превзошла «Трубадура». Положительный герой – тенор Арриго больше половины оперы живет, не зная, что является сыном француза Ги де Монфора, главного злодея-баритона. Узнав, наконец, об этом и попав в страшно неловкое положение, он долго оправдывается перед возлюбленной – красавицей-сицилианкой Еленой, почему оказывается «предателем» и не может участвовать в заговоре сицилийцев против французов-поработителей.

Бесспорно, Верди писал пятиактную оперу на либретто Эжена Скриба с огромным энтузиазмом – не пожалел ни красок, ни исполнителей. Шутка ли: речь шла об эпизоде из истории Италии XIII века, о борьбе за независимость Сицилии, захваченной французами (хотя в опере из реальных исторических персонажей действует лишь изгнанник Джованни да Прочида, политический деятель, доктор, участвовавший в восстании заговорщиков).

Французский режиссер Арно Бернар, дебютировавший на сцене Мариинского театра, оказался в очень непростом положении, а потому решил пойти навстречу публике, решив «упонятить» все, что могло остаться непонятным. Он упаковал хитросплетенную историю в контекст Нью-Йорка 1920-х, где орудует мафиозный лидер Лаки Лучано, под которого подогнал образ Прочиды. Французы-захватчики стали американской полицией, а сицилийцы предстали в костюмах итальянских эмигрантов, насельников гетто. На увертюре Бернар подкинул развлечение в виде черно-белой кинохроники с английскими пояснительными титрами из жизни этих самых мигрантов в Америке. Внушение кино помогло на короткое мгновение поверить в то, что, а ведь и правда, сколько сходства! Но когда на сицилийцах, боровшихся за свою свободу, согласно Верди, в своей стране возникает налет негативный – мафиозный, а значит, еще более разрушительный, чем на американизированных французах, тогда рушатся все нововыстроенные связи, лишая оперную драматургию смысла. Слушатели-зрители не могут оценить освободительный пафос Верди, потому что где Италия и где Америка и при чем тут сухой закон и мафия, когда речь о свободе народа.

В таком виде эта «Сицилийская вечерня» может оставаться в репертуаре лишь для того, чтобы дать послушать музыку при закрытых на заманчивую картинку аляповатого исторического комикса глазах (художник-постановщик Камилла Дуга щедро и подробно изобразила уголки старого Нью-Йорка). Режиссер быстро исчерпал собственные идеи, крайне схематично предъявляя героев в нескольких позициях: стоп-кадры массовых сцен при полностью открытом зеркале сцены, «интимные» дуэты – при более чем наполовину зашторенной сцене и ансамбли-развязки совсем на авансцене перед закрытым черным занавесом. Это ничуть не способствовало динамике развития, да и над актерским мастерством Арно Бернар не успел как следует поработать. В довершение «впечатлений» – костюмы, утомлявшие нелепой пестротой, местами отдававшей дешевым водевилем, и свет, удручавший тусклостью и невнятностью.

В первый день премьеры партию Прочиды исполнял один из лучших басов мира Ильдар Абдразаков, а Елену – Мария Гулегина, которые должны будут снова выступить в этой опере на «Звездах белых ночей». Во второй день эти партии достались Станиславу Трофимову – певцу, завораживающему в низком регистре, но со слабыми верхами; Ирина Чурилова вытянула партию лишь благодаря своей трудоголической выносливости, героически воспрянув в знаменитом болеро финала. Оркестр под управлением маэстро Валерия Гергиева держался отважно, но будто из последних сил, нанизывая номер за номером, теряя и без того не слишком ясный смысл происходящего.

На фото И. Чурилова (Елена), А. Амонов (Арриго)

Фото Наташи Разиной