Разношерстная программа, в основном состоящая из коротких пьес, не отягощала восприятие. Тем более что тема весны и птичьего пения сама по себе предполагает ощущение легкости и свежести.

Организаторы концерта считают, что обряд закликания весны – подражание птичьим голосам, выпекание ритуальных жаворонков – вполне может быть исполнен современными музыкальными средствами: «Партитуры, так или иначе связанные с птицами и весной, призваны разбудить наш слух, проведя его по "весеннему пути" – от ледяной зимней тишины к пестрому разноголосию весны».

Спектр представленной музыки – от классики ХХ века («Весна священная» Игоря Стравинского в авторском переложении для фортепиано в четыре руки, 1913) до произведений совсем новых («Колядка» Алексея Сысоева для женского голоса и ансамбля, 2013). Стравинский, конечно, был нужен для красоты концепции, но лучше бы вместо этого опуса, в котором знакома каждая нота, послушать что-нибудь менее узнаваемое, например, замечательный опус Игоря Кефалиди Vogelperspektive, где композитор всячески препарировал запись пения соловья у себя на даче.

Возможно, не стоило повторять недавно прозвучавшее на фестивале «Московский форум» сочинение итальянца Франческо Филидеи Ballata № 2, 2012 (ballata – не опечатка, так автор пытался уйти от образов, автоматически возникающих при слове «баллада»). Напомним об изощренных фактурах и обостренном чувстве красоты (что остается характерной чертой итальянской композиторской школы и в XXI веке) и, конечно, об атмосферности, о «природности» этой музыки.

А вот «Колядка» Алексея Сысоева, кажется, нигде особенно не звучала в обозримом прошлом. Это минимум звука и максимум тишины, это пила, на которой играют смычком. Композитор дезориентировал слушателей таким своим заявлением: «Текст, ставший композиционной основой пьесы и источником вдохновения, взят из сборника В.М. Щурова "Жанры русского музыкального фольклора". Однако, несмотря на свое название, пьеса не имеет никакого отношения ни к жанру колядки, ни к русскому фольклору вообще». Зачем же тогда все это мероприятие? Хотя музыка сама по себе завораживающая, сомнамбулическая, все происходит как в замедленной съемке; слышны какие-то отдаленные перезвоны, будто бы дошедшие до нас сквозь толщу воздуха…

Помнится, на последнем фестивале «Московская осень» в «Новгородских песнях» Юрия Воронцова для ансамбля никаких новгородских песен на самом деле не звучало. Но там была своя концепция, оправдывающая такой ход: это ностальгические воспоминания о новгородской деревне середины прошлого века, которая сейчас уже не существует. Сысоев же и не пытается что-либо объяснять.

Утонченное слышание темы – в «Спектре весны» Дмитрия Смирнова для флейты, фортепиано, скрипки, альта и виолончели, причем музыка этого автора настолько же поэтична, насколько и его тексты. «Я пытался выразить свое ощущение весны, а также передать краски и оттенки весенней поры, – поясняет композитор. – Каждый раздел пьесы начинается фортепианным соло, выстраиванием особой характерной цепочки интервалов – некой «музыкальной радуги», в которую постепенно вплетаются другие инструменты и затем как бы блуждают в ней. Эти цепочки все время меняются, а вместе с ними меняется и гармонический характер музыкальной ткани. Считается, что весна – веселая счастливая пора, но, когда я услышал запись с премьеры, пьеса оказалась вся проникнута элегической грустью, так что если это весна, то скорее весна в свете осени. Наверное, это влияние английской природы, где разные времена года мало отличаются друг от друга…»

Орнитологическая тема была представлена сочинениями Петериса Васкса («Музыка улетающим птицам», 1977), где в гетерофонных эпизодах слышались отзвуки «Весны священной»; Оливье Мессиана («Черный дрозд», 1951), где одна из самых прекрасных птичьих песен трансформировалась в звучание флейты в сопровождении фортепиано; Эдисона Денисова («Женщина и птицы», 1996), где основные идеи заимствованы из картин Жоана Миро. Интересно, как сам Денисов соотносит свои опусы с мессиановскими: «Птицы здесь совершенно не похожи на птиц Мессиана; скорее их можно сравнить с птицами моего единственного "орнитологического" сочинения – "Пение птиц" для приготовленного фортепиано и магнитофонной ленты». Автору этих строк как страстному любителю птичьего пения не помешали бы в программе вечера и мессиановские «Экзотические птицы» для фортепиано и камерного оркестра, и его же фортепианная «Садовая славка». Тем более что птицы – главные закликатели весны, а черного дрозда как обладателя песни немыслимой сложности и волшебной красоты недаром в народе «колдуном» называют. Вот и Мессиан был околдован…

Из того, что могло бы еще прозвучать в программе, – «Ярило» и обряд «Да!!» Николая Корндорфа (хотя первая пьеса играется, опять же, слишком часто), «Птицы начинают волноваться за 10 минут до восхода солнца» и «Волшебные птицы Фунг Хоань» Ольги Викторовой, «Небожители» Любови Терской. Впрочем, почему бы не сделать еще один концерт? Но и в рамках одного вечера солисты «Студии новой музыки» представили целое музыкальное исследование на тему весны, которая уже на пороге, и исполнение, надо признать, было блестящим.

На фото «Студия новой музыки»

Фото Федора Софронова