30 сентября исполнилось 95 лет со дня рождения Давида Ойстраха. «Чародей скрипки», «виртуоз, смеявшийся над виртуозностью», «царь Давид» - на каких только языках не произносились эти слова, обращенные к нему. 60 лет он не выпускал из своих рук скрипку. Ее живое звучание слышали в десятках стран на всех континентах. Он музицировал «тет-а-тет» с Королевой Бельгии Елизаветой и… - выступал на открытой площадке перед 40-тысячной аргентинской аудиторией; он исколесил всю Европу и Северную Америку, объехал Японию, Австралию и Новую Зеландию. Он выступал с лучшими оркестрами планеты, и самые именитые его коллеги отдавали ему пальму первенства. «На сцене Ойстрах производит впечатление колосса, - писал выдающийся американский скрипач Исаак Стерн. – Он крепко стоит на земле, он гордо держит скрипку, он творит музыку, изливающуюся в бесконечном потоке красоты и изящества».
30 лет непрерывных триумфов: это - эпоха Ойстраха. Она вобрала в себя не только личные свершения музыканта. В ней – и триумф целого поколения композиторов 20 века. Для Давида Ойстраха написана, можно сказать, «библиотека» сочинений, увенчанная такими шедеврами, как соната Прокофьева, концерты Шостаковича и Хачатуряна. Эта прекрасная эпоха обозначила и расцвет российской скрипичной школы в плеяде знаменитых воспитанников мастера: Гидон Кремер, Лиана Исакадзе, Игорь Ойстрах.
Воспоминаниями о великом педагоге и музыканте делится один из первых выпускников ойстраховского скрипичного класса в Московской консерватории, концертирующий по всему миру солист Виктор Пикайзен, отметивший в этом году 70-летие.
- Первый раз я услышал Давида Федоровича в апреле 1941 года, он играл только что написанный Концерт Хачатуряна. Это было потрясение... Затем, с 13 до 27 лет, я был его учеником, потом ассистентом. И вот это ощущение потрясения не проходило. Как же иначе, когда рядом с тобой… - ну просто бог играет! Ойстрах был прирожденным педагогом, впоследствии он стал великолепным дирижером, был замечательным альтистом и оставался непревзойденным скрипачом. Его искусство сверкало все новыми гранями.
- Занимался, он, кстати, не так уж много, но – систематически, конечно, и с большим пониманием существа собственного труда. Он всегда готовился к своим выступлениям добросовестнейшим образом. Были годы, когда перед сольным концертом он делал по 20-30 репетиций. А потом… - потом ему хватало 10 минут, чтобы приготовиться к самому серьезному концерту.
- В своих педагогических принципах Ойстрах пересекался со Станиславским, который говорил, что артист должен уметь играть и Шекспира, и водевиль. У Давида Федоровича был такой же подход. Он стремился развить все самое лучшее, что было у его ученика. Он умел направить репертуар, объяснить природу той или иной ошибки. Для нас Ойстрах был примером во всем: и в мастерстве, и в абсолютно энциклопедических знаниях, и в неиссякаемой доброте, доброжелательности, и даже в его неподражаемом юморе…
Карьера концертирующего солиста
Масштабность – пожалуй, наиболее подходящее слово для определения ойстраховской манеры исполнения. Технических трудностей для Ойстраха, разумеется, не существовало, потому он и обладал громадным репертуаром. Но предпочтения в этом репертуаре отдавал «полотнам»: сонатам и концертам Бетховена, Брамса, Прокофьева, крупным формам Чайковского, Сибелиуса, Глазунова, Шостаковича, и, бывало, ставил по три концерта в программу одного вечера!.. Это не были предпочтения виртуоза, это был выбор художника-философа, автора глубоких музыкальных трактовок, обновляющихся по мере того, как развивалась и мужала его художническая личность. Его созидательная мысль работала непрерывно. С особенной остротой сказывался интеллект и с особенной мощью - темперамент, когда Ойстрах готовил премьеру нового, современного сочинения. В свое время он написал: «Участие в появлении нового произведения, особенно такого, как Первая соната Прокофьева, Первый концерт Шостаковича, - событие в художественной судьбе артиста. Если есть что-либо не умирающее, то именно это. Представить на суд публики и з а щ и т и т ь великое произведение – долг исполнителя, огромный исторический факт, значительно больший, чем самый удавшийся концерт».
Никогда – даже в детстве – Ойстрах никому не подражал. При этом, напомним, на международном музыкальном Олимпе он творил в одно время с такими гигантами, как, например, Фриц Крейслер и Яша Хейфец. В одной из лондонских газет 1950-х годов читаем забавную рецензию: «Первый раунд мирового чемпионата скрипачей состоялся вчера, когда 53-летний Яша Хейфец, ведущий скрипач Запада, исполнял Скрипичный концерт Брамса в королевском «Фестиваль-холле». Второй раунд состоится в «Альберт-холле» в следующий четверг, когда 44-летний Давид Ойстрах, ведущий скрипач России, будет исполнять это же произведение».
Особой страстью Ойстраха была ансамблевая игра – во многом потому, что музицирование с достойными партнерами воспринималось им как одна из форм интеллектуального и одновременно сердечного общения. Многие годы существовал удивительно гармоничный сонатный ансамбль: Давид Ойстрах – Лев Оборин, а еще - знаменитое трио, когда к скрипачу и пианисту присоединился превосходный виолончелист Святослав Кнушевицкий. Ойстрах вовлек в орбиту «ансамблевого общения» и других, не менее крупных, но более молодых, чем он, музыкантов: Святослава Рихтера и Мстислава Ростроповича.
…Жизненный и творческий график Давида Ойстраха всегда был чрезвычайно плотен, музыкант существовал, что называется, в режиме постоянных перегрузок. Он признавался: «Если играть реже, чем два раза в месяц, - никакие нервы не выдержат. Чтобы чувствовать себя артистом и думать о музыке, а не о волнении, надо играть много, давать целые серии концертов, иначе неизбежна потеря и контакта со слушателем, и даже собственного ощущения инструмента, каким оно должно быть на эстраде». Но в его письмах встречаются и не столь оптимистичные, даже весьма отчаянные признания, сделанные, правда, с чувством юмора, присущим этому обаятельнейшему человеку: «Провел в Москве несколько трудных дней между двумя труднейшими поездками, - пишет он сыну. - Не хватает ни времени, ни сил. Одним словом – горю! Но красивым огнем». Однако слушатели Ойстраха, почитатели его великого таланта были уверены в другом. «Со скрипкой в руках он не знал, что такое усталость, - писал об Ойстрахе его чешский коллега Александр Плоцек. – Он получал силу от скрипки, как античный Антей получал свою силу от матери-земли…»
Поделиться:
